- Единственно чудовище здесь – это ты, Ирлин! - Лана выкрикнула в сердцах и принялась пятиться к Горгорону. Даже сидящий на цепи дракон давал ей чувство защищенности и покровительства.
Светлана обвела взглядом всех присутствующих в подвале: часть старших студентов-оборотней, Кая, Розендар, Аэлар, Тео – все они потерянно переминались с ноги на ногу и избегали смотреть на девушку.
- Вас, - она ткнула пальцем в Ночных охотников, - Горгорон всегда рад был видеть в своей Академии, хотя многие боятся и недолюбливают оборотней. А теперь вы платите ему такой неприязнью?
Оборотни шептались друг с другом, медленно отступая к выходу.
- А вы, Первый Хранитель Облачной Академии? – Лана повернулась к Розендару. – Вы же работали вместе с ним невероятное количество лет, вы же делали одно дело, вы сами говорили, что без Горгорона этот мир уже давно был бы уничтожен.
- Говорил, и я не отказываюсь от своих слов, - пожилой чародей кивнул. – Я уверен, что когда лорд Коннери остынет, мы спокойно поговорим с ним и найдем решение проблемы.
- Ну, а вы, магистр Кая? – Лана повернулась к ментору, с трудом сдерживая слезы, - неужели вы не любите его хотя бы чуточку?..
Целительница отвернулась и ничего не ответила.
- Лорд Коннери и не горячится, - черты лица Ирлина в полутьме подвала казались жесткими и пугающими, - и решение проблемы уже найдено. - Он обратился к Лане, - Можешь попрощаться со своим драконом, сегодня на закате он умрет. Цени мое великодушие!
Глава 17. Любовь или свобода?Ирлин показательно вежливо предложил всем покинуть подвальное помещение и для убедительности зажег вокруг себя огненное заклинание. В круге пламени он смотрелся устрашающе: темные волосы развевались от движения горячего воздуха, в глазах мерцали отблески огня. Розендар сокрушенно качал головой и что-то негромко говорил магистру Аэлару. Эльф метал на Ирлина возмущенные взгляды, но действовать не торопился, хотя запросто мог дать отпор аристократу и защитить честь своего ректора.
Как только топот ног затих на лестнице, Лана повернулась к Горгорону. Дракон положил голову на лапы и обернул длинный хвост вокруг тела. Глаза его были закрыты, грудь мерно вздымалась в такт глубокому дыханию. Казалось, что дракон спал, и все происходящее его не интересовало. Лана приблизилась и потянулась к магическому Потоку Гора: нет, он не спал, и не был спокоен, но не считал нужным показывать свои эмоции.
Девушка положила ладонь на гладкую теплую шкуру у основания рогов. На ощупь дракон был совершенно невероятный: горячий и упругий, но вместе с тем твердый, словно камень.
- Ты что же, так легко сдашься?
Горгорон не отреагировал на ее слова, лишь тяжко вздохнул. Лана не успокаивалась:
- Просто дашь себя убить? Как твой отец?
В груди дракона послышалось низкое утробное рычание, словно внутри него заводили огромный мощный мотор, и на миг Лане даже стало страшно. Горгорон поднял рогатую голову и повернулся к девушке, пророкотав низким голосом, то и дело срывающимся на рык:
- Мой отец защищал меня. Он отдал свою жизнь в обмен на мою. Не смей говорить о нем так!
- Вот именно! – Лана опустилась перед мордой дракона на колени. – Он отдал свою жизнь, защищая тебя. И как ты собираешься распорядиться его подарком? За что ТЫ готов отдать свою жизнь?!!
Сердце Ланы стучало так быстро и тяжело, что она задыхалась от нахлынувших на нее эмоций. Гор почувствовал ее состояние и протянул к ней голову, коснувшись кончиком морды. Ей сразу же стало лучше: сердцебиение немного замедлилось, и стало легче дышать.
«А я защищал тебя», - и вновь Лана услышала в голове голос Горгорона, совсем человеческий, глубокий и красивый.
В подвале повисла тишина. Наконец, Лана, справившись с душившими горло спазмами слез, произнесла:
- Но я не хочу, чтобы ты отдавал за меня свою жизнь. Без тебя этот мир обречен. И что тогда будет со мной? Об этом ты подумал?
«Что, если Ирлин прав? Что если Пустоту действительно разбудила магия драконов? И единственный способ остановить Ничто, уничтожить последнего из них…»
Горгорон прикрыл глаза:
«Ты носишь Осколок с собой?»
Лана кивнула. Тут же, спохватившись, произнесла:
- Да.
«С его помощью можно открыть портал в любой мир. Ты можешь вернуться домой, я научу тебя, как это сделать. Только тебе потребуется твой якорь – Черная книга. И поторопись – солнце скоро зайдет…»
Машинально Лана сунула руку в ученическую сумку, которая все это время болталась у нее через плечо, и вытащила из нее книгу в черном кожаном переплете. После того, как Рыся взяла ее почитать без спросу, Лана всегда носила волшебную книгу с собой, как и Осколок. Девушка принялась листать ее, с какой-то неожиданной лаской перебирая теплые странички.
- Я прочитала все, что написано в Черной книге. История не закончена, - она нахмурилась и посмотрела на дракона.
«Разумеется, - он по-прежнему разговаривал с ней мысленно, чтобы не пугать своим грозным рыком, - ведь твоя история тоже продолжается».
- Но там написано не про меня! – Лана в сердцах захлопнула книгу. Помолчала, решаясь сказать откровенные слова, – Там написано, как одна любящая женщина смогла снять такой же ошейник со своего короля. - Девушка осторожно провела рукой по полоске металла на шее Горгорона.
Показалось, или дракон усмехнулся?
«Она была могучей чародейкой».
- Ты что же, знал ее? – Лана удивилась, но не сильно. В мире Облачной Академии очень быстро привыкаешь не удивляться.
«Знал…»
Лана почувствовала укол ревности, но решила не выяснять у Гора про эту таинственную волшебницу.
- Может, я и не такая сильная чародейка, к тому же всего лишь человек, но у меня есть вот это, - с этими словами Лана достала из внутреннего кармашка на груди колдовской уголек. Осколок переливался на ладони красно-оранжевыми сполохами, словно живой кусочек настоящего пламени. Впрочем, именно им он и был.
Горгорон снова поднял голову и открыл глаза, посмотрев на Лану так, будто мог ее видеть:
«Для того, чтобы снять ошейник из орихалка, потребуется вся сила, заключенная в Осколке».
- Ну, вся, так вся, - девушка пожала плечами.
«Ты не понимаешь, - голос Гора в ее голове был очень печален, - если ты используешь его силу, чтобы снять ошейник, то уже не сможешь открыть портал в свой родной мир. Ты не сможешь попасть домой».
Лана чувствовала, как в груди стало пусто и противно. Она словно падала в бездонную пропасть, притом, что сидела на каменном полу.
