от печальных мыслей. Ну точно, отец. Пришел рассказать мне, как он был прав.
Только я сегодня все равно отсюда уеду. И даже если папа против, я буду встречаться с Глебом.
— Я не хочу никого видеть! — громко кричу, однако спустя несколько секунд дверь все равно открывается.
Какой настойчивый! Неужели не понятно, что…
— И даже меня? — слышу знакомый голос и поднимаю взгляд на дверь.
В проем просовывается голова Глеба, а я на какое-то время теряю дар речи. Мне снится? Или он просто пришел попрощаться?
Последняя мысль останавливает меня на полпути, и я не свожу взгляда с двери. Глеб медленно ее открывает, заходит в комнату и…
Улыбается…
— Я все равно буду с тобой встречаться! — выдаю я довольно резко. — И мне плевать, что думает по этому поводу мой отец.
— Ну-у… — тянет мужчина, засовывая руки в карманы. — Слушай, а у тебя симпатичная комнатка. И кровать такая большая! — подмигивает, рассматривая с интересом интерьер.
— Глеб, ты меня слышишь?
— Слышу, слышу, — мужчина подходит к стене, где висят мои детские фотки. — Это сколько тут тебе? — кивает на одну из фотографий.
— Я чего-то точно не понимаю, — закрываю глаза и мотаю головой из стороны в сторону.
— Ты просто прямо с порога так громко кричала, что я даю тебе время остыть, — Глеб пожимает плечами. — Не спросишь, как мы поговорили с твоим отцом?
Что-то я и вправду перенервничала. Очень сильно. Куча плохих мыслей лезет мне в голову, что эта самая голова начинает раскалываться на две части. Плюс еще практически бессонная ночь…
— Как вы поговорили с моим отцом? — я спокойно произношу каждое слово чуть ли не по слогам, на что мужчина усмехается в ответ.
— Нормально поговорили.
— Глеб!
— Да все в порядке, малышка! — на его лице расплывается улыбка, и я второй раз за последние полчаса бросаюсь к нему в объятия. — Я же обещал тебе, что все решу.
Я снова реву. Правда, теперь уже от радости. Прижимаюсь сильнее к мужчине, просто боюсь его отпускать. Как будто именно сейчас он испарится!
Если я разомкну руки…
— Что-то я перенервничала, — всхлипываю и, наконец, немного отпускаю Глеба, поднимая голову. — Голова раскалывается.
— Поехали домой.
Всего два слова, но это так приятно.
А внутри разливается тепло…
— Поехали, — легонько киваю я в ответ.
— Тебе надо принять теплый душ, выпить чаю и…
— Но только с тобой!
— Само собой!
Я держу его за руку, боясь отпустить. А вдруг он испарится? Или сбежит?
Ну точно, снится мне это все.
«Янина, возьми себя в руки!» — то и дело мысленно повторяю, но наяву не верю в свое свалившееся вдруг на голову счастье.
Я так долго его ждала! Это для кого-то кажется, что пару дней — это немного. Но когда ты любишь…
Это кажется бесконечностью!
— Подожди меня в машине, — я печально вздыхаю, перед этим долго решая, как правильно поступить.
— Уверена, что справишься без меня? — Глеб кивает в сторону кабинета отца.
— Уверена, — усмехаюсь, кивая в ответ. — До этого ж как-то справлялась!
— Люблю тебя, — шепчет мне Глею на ухо и целует в висок, а у меня настроение еще сильнее поднимается, чем раньше.
Вот это поддержка! С такой я готова горы золотые свернуть!
Теперь-то уж точно никто у меня его не заберет!
— Пап, можно? — я останавливаюсь на пороге, глядя на отца. — Что случилось?
Он сидит в своем кресле с закрытыми глазами и держится левой рукой за грудь.
— Все в порядке, пройдет, — открывает глаза и улыбается. — Входи, дочка.
— Прости меня, — печально вздыхаю, а отец встает со своего места.
— Это ты меня прости, дурака старого, — он разводит руки в разные стороны, приглашая меня в свои объятия. — Поверил в ту чушь, что Алла мне наплела. И не поверил родной дочери.
— Пап, ну ты что! — я обнимаю отца, а после целую его в щеку. — Не думай об этом.
— Я ничего не имею против Глеба, только…
— Я его люблю, — спокойно произношу, а отец в ответ снова усмехается. — Понимаю, что он намного старше, но…
— Если не дай Бог обидит… — отец делает лицо серьезным, правда, и он, и я прекрасно понимаем, что это шутка.
— Я ему сделаю хук слева!
— А я справа!
— Договорились!
Как хорошо, что у тебя есть любимые мужчины!
И как хорошо, что они тебя понимают. А так же принимаю такой, какая ты есть.
А все недоразумения и недопонимания — это такие мелочи.
Самое главное — это любовь, а все остальное…
Горячие струи воды успокаивают меня окончательно. Господи, какое блаженство! Особенно, когда дверь в душевую кабину открывается и туда заходит Глеб. Я не вижу его, но чувствую. Одного дыхания хватает, чтобы понять — вот он, рядом! Обнимает меня за талию, прижимает спиной к своей груди…
— Ты такая…
— Мокрая! — смеюсь, перебивая мужчину.
— Привлекательная! — смеется в ответ, убирает мои волосы в сторону и дотрагивается губами до шеи. — Хочу…
— Я тоже…
И больше не надо слов. Они сейчас лишние.
Когда впервые признавалась Глебу в любви, я даже не подозревала, что после длительного ожидания все-таки наступит счастье. Такое долгожданное.
И такое настоящее.
— Слушай, отец сказал, чтобы мы с внуками не затягивали, — произнес Глеб, когда мы уставшие лежали в кровати.
— Он и тебя уже привлек, — я закатываю глаза, хотя любимый этого и не может видеть.
— С самим процессом-то я справлюсь без него, — смеется мужчина и косится в мою сторону. — Порадуем старика?
Они точно сговорились!
Ну, папа!
И как тут скажешь «нет»?
Глава 65
Янина
— Надежда Валерьевна, ну что вы… — я прерываюсь, так как сама сейчас начну рыдать.
— Как же я рада за вас! — пожилая женщина вытирает слезы со щек и обнимает меня.
— Ну, началось! — мой любимый тяжело вздыхает, а мы с его мамой, не сговариваясь, синхронно произносим:
— Какой же ты черствый!
Аэропорт кишит народом, но мы ни на кого не обращаем внимания. Надежда Валерьевна сегодня улетает домой. Как же не хочется расставаться!
— Господи, девочки, вы как маленькие! — возмущается Глеб, а я в ответ шикаю на него.
Мама тоже не отстает — бросает в сторону сына злобный взгляд, чтобы он заткнулся. Правда, его возмущения все же достигают цели — Надежда Валерьевна перестает плакать.
— Обещайте мне, — в очередной раз произносит пожилая женщина, правда, я уже сбилась, какой именно по счету, но мы с Глебом, как примерные, дети, в один голос отвечаем:
— Обещаем!
Приедем в гости. Скоро. Прямо вот совсем скоро. Слава Богу, никто даты не уточняет. Но
