видимости, следующий король Британии, замечен в Бремаре. Передаю слово Кевину Кларку.
Дрожащим от холода и волнения голосом Кевин объявил:
— Все так, Джонатан. Машина вышла из Бремара и направляется к Блэр Морвен. Я слышу вертолеты — они близко, прямо за теми деревьями к югу от нас — а значит, и машина близко, возможно, она въедет на территорию поместья прямо во время нашего разговора. Народ здесь очень возбужден. Все хотят взглянуть на этого незнакомца. Кто он? Позер? Самозванец? Или настоящий монарх? Мы надеемся получить ответы на эти вопросы в ближайшее время.
Репортер замолчал и приложил кончики пальцев к правому уху, а затем сказал:
— Машина пришла. Джеймс Стюарт прибыл, а сейчас…
Послышался гул вертолетных двигателей, изображение переключилось на обширную лужайку замка. Здесь было столько съемочных групп, что сцена напоминала карнавал, особенно если учесть большие и маленькие софиты, многие с зонтиками-рефлекторами. Они заливали газон и подъездную дорожку ярким светом, а журналисты вместе со своими командами толпились вокруг оборудования — камер, микрофонов на штангах, звуковых отражателей, аккумуляторов и проводов. Толпа вместе с Кларком двинулась к подъезжавшей машине.
— Да, вижу машину, — продолжал говорить Кевин Кларк, стараясь сохранять профессиональный тон. — Черный «Ягуар» последней модели… Заглянуть внутрь не получается, стекла тонированные… Сейчас он приближается к дому, и ко мне. Машина только одна, никакого кортежа, и охраны нет…
Машина остановилась на гравийной дорожке перед домом. Огни отражались в лакированном корпусе и стеклах. Еще мгновение и ее затопила толпа репортеров, сражающихся за лучшее место. А потом настала тишина.
Водительская дверь открылась. Вышел молодой человек в элегантном черном костюме. Дружно защелкали фотокамеры. Зажужжали камеры. Не обращая внимания на толпу, молодой человек открыл заднюю пассажирскую дверь. На мгновение весь телевизионный мир затаил коллективное дыхание. Внутри машины наметилось движение, и публике явился новый король Британии.
Вся страна, а это около тридцати миллионов человек, прильнув к экранам телевизоров, впилась глазами в рыжеволосого высокого молодого человека приятной наружности и атлетического телосложения. Строгий темный костюм очень ему шел. Все увидели, как он идет прямо на толпу журналистов, сохраняя на лице легкую улыбку. Именно эта уверенная искренняя улыбка, так отличавшаяся от оскалов профессиональных политиков, дала ему право быть услышанным. В лице человека не было и намека на исправленную пластикой гримасу голливудского торгаша. Обычная дружелюбная, непринужденная улыбка того, кто и в самом деле польщен оказанным вниманием.
Король помахал рукой собравшимся. Сверкнули фотовспышки. Король слегка прищурился и опять улыбнулся. А затем, совершенно неожиданно, собравшаяся медиа-армия начала аплодировать. Закаленные профессионалы СМИ, повидавшие много на своем веку, привыкшие ко всему, не просто похлопали знаменитости, а совершенно искренне аплодировали, и не собирались прекращать это занятие. Наоборот, аплодисменты стали еще восторженнее, когда Джеймс, искренне тронутый оказанным приемом, поклонился собравшимся, благодаря за оказанную честь. А уж когда он вошел в толпу и начал пожимать руки, все покрыл шквал аплодисментов.
Этот никем не срежиссированный акт встречи оказался заразительным, поскольку на следующий день газеты сообщили, что в пабах, домах и офисах по всей стране зрители тоже аплодировали и приветствовали короля.
Позже скептики скажут, что люди просто снимали напряжение, вызванное ожиданием встречи с человеком, собиравшимся занять королевский трон. Другие ворчали, что это все профессиональные штучки, чтобы растопить лед первой встречи. Третьи считали, что так люди выражали облегчение от того запутанного состояния, в котором оказалась страна после смерти предыдущего монарха.
Возможно, все они были правы. Тем не менее, образ молодого человека с царственной осанкой, вызвавшего восхищение тех, кто много часов ждал его на зимнем холоде, стал идеальным портретом нового короля — факт, который не ускользнул от внимания фоторедакторов национальной прессы. Большинство британских газет поместили именно эту первую фотографию на первой полосе; за ними последовали газеты в Европе, США, Австралии и Канаде, а потом и во всем остальном мире.
Когда аплодисменты на лужайке наконец стихли, Джеймс Артур Стюарт поднял руку, призывая к тишине, и десятки миллионов людей подались вперед, чтобы не пропустить первых слов нового короля.
Глава 22
Джеймс настраивался на противостояние с этими мужчинами и женщинами, полдня прождавшими его на холоде. Он полагал, что встретится с ожесточением, со скептиками, с циниками, приехавшими встретить нового короля-выскочку.
Он смотрел на незнакомые лица, нетерпеливые, надеющиеся, и ему казалось, что в эту минуту — хотя бы в эту минуту — они нуждались в нем и искренне хотели ему удачи. «Ну вот, — подумал Джеймс, — я-то готовился к сражению, а они просто пришли встретить меня».
Энтузиазм толпы поднял его довольно высоко, омыв волнами оптимизма и доброжелательности. Это ошеломило Джеймса, и он не сразу заставил себя найти нужную интонацию для обращения к собравшимся. Поэтому он просто стоял и улыбался. А потом поклонился, благодаря за теплую, хотя пока ничем не заслуженную, встречу. Именно в этот момент отовсюду полыхнули вспышки фотокамер и раздались аплодисменты.
И именно в этот момент Джеймс ощутил смещение времени. Кожу на затылке начало покалывать, внизу живота родилось тошнотворное ощущение, будто земля вот-вот уйдет из-под ног. Сцена перед ним резко изменилась.
Фото- и видеотехника исчезли, исчезла машина, и сам замок. Перед ним по-прежнему стояла толпа, только теперь она стояла на пологом лугу, а кругом поднимался могучий лес. Даже не глядя через плечо, Джеймс знал, что позади стоит королевский шатер, еще недавно принадлежавший Утеру Пендрагону, а рядом с ним у коновязи привязанные лошади. На лугу горели костры, люди грелись у огня. Восходящую луну окружало туманное кольцо, и он знал, что завтра выпадет снег.
Люди пришли ко мне, подумал он. Они чего-то ждут от меня. Чего? Он смотрел на их лица и видел надежду. Что им нужно?
Пробудилось его врожденное чувство, его fiosachd. Джеймс попытался понять, что оно говорит ему и вдруг понял: грядет битва. Приближается враг, скоро он будет здесь. Люди смотрят на него с надеждой, потому что хотят видеть в нем уверенность в победе, хотят знать, что я их не подведу, что мне хватит мужества, чтобы пережить завтрашний день. Они хотят услышать, как все будет, чтобы, когда начнется сражение, они могли довериться мне, чтобы я повел их к победе.
Он слышал слитное дыхание толпы, слышал шипение трепещущих факелов, потрескивание дров в кострах; он начал мысленно собирать свой народ, вбирать в сердце, и тогда пришли слова, от которых занялось пламя их доблести. Британцы — замечательная раса, они быстро
