руки дрожат, будто я крашусь в первый раз.
Стрелки получаются настолько криво, что я решаю стереть их к чертовой матери и просто наношу персиковые тени. Тон спасает от покрасневшего лица.
Вместо успокоительных, делаю глоток вина. Должно помочь.
Есть ли смысл красить губы или о своей любимой красной помаде, можно снова забыть?
Этери, успокойся, вы не будете целоваться.
Наношу пудру и застегиваю сережку на правом ухе.
– Все будет хорошо, – успокаиваю сама себя. Ну по крайней мере, очень пытаюсь.
Волнуюсь как школьница перед первым свиданием.
Ладно, теперь осталось самое сложное – выбрать платье, и на это у меня остается ровно полчаса.
Кто сначала наносит макияж и только потом подбирает наряд, тот я.
Тихий, едва уловимый стук в дверь, пугает до безумия и я подпрыгиваю на стуле, роняя блеск для губ.
– Можно? – Микаэла неуверенно входит в комнату.
Ого, неужели решила пойти на примирение первая?
Две гордые девушки под одной крышей – беда.
Подруга медленно входит и садится на край кровати. Удивленно поднимает брови, заметив мои сборы, но ничего не говорит.
– Я извиниться хочу, – тихий шепот. – Я действительно была не права и поступила не красиво. Ты же знаешь, что я приму абсолютно любое твое решение и поддержу тебя. Но если этот придурок еще хоть раз тронет тебя пальцем, я переломаю ему не только все руки, но и его самого, клянусь.
Широко улыбаясь, подхожу к ней и крепко обнимаю.
Я рада, что меня услышали и поняли.
Брюнетка аккуратно обнимает меня, стараясь не испачкаться в макияже.
– Куда собралась такая красивая?
Поджимаю губы, даже не зная, как сказать.
– Одно свидание и он пообещал уйти, если я этого захочу.
– Понятно, – напряженно кивает Мика.
Подхожу к шкафу и пытаюсь придумать, что идеально впишется в сегодняшний вечер.
Может, длинное черное платье с открытой спиной или то красное облегающее?
Черт, нельзя же особо наряжаться, чтобы он не подумал, что я к этому так долго готовилась.
А если я вообще в джинсах пойду?
Мика тянется к одной из вешалок и достает черное облегающее платье до колена, с небольшим декольте.
До этого, я и не подозревала, что у меня настолько много черного цвета в гардеробе.
– Иди в нем.
– Уверена? – показываю на тонкие лямки.
– Да, – пожимает она плечами.
Обнимаю подругу на радостях.
Мне важно, чтобы у нас с ней все было хорошо.
Парни парнями, но дружба превыше всего.
– Только давай сразу договоримся, что он у нас в квартире не появляется, пока я не приму тот факт, что вы снова вместе.
– Мы не вместе, Мик.
Она улыбается, но ничего не говорит.
* * *
– Доверься мне.
Мои брови взлетают вверх от этой фразы.
– Пожалуйста.
Киваю, поджав губы.
Резкая темнота в глазах все-же напрягает и мне сразу же хочется сорвать эту чертову повязку, но как только теплая ладонь касается моей и пальцы переплетаются, я вмиг расслабляюсь.
Я не знаю куда мы едем и что вообще мне стоит ожидать.
Я безумно нервничала перед нашей встречей, но один взгляд зеленых глаз, и на душе появилось тепло и умиротворение.
Дан тоже переживает, даже немного начал заикаться и неправильно застегнул пуговицы на идеально-белой рубашке.
От него пахнет табаком гораздо сильнее, нежели обычно. Даже перебивает аромат парфюма.
Никто не делает столько комплиментов, как мужчина, который действительно накосячил.
Но сейчас, когда он крепко держит мою руку и у меня нет возможности видеть, а только сосредоточиться на чувствах, я ловлю то самое спокойствие, что не могла ощутить так долго. Но все-же мозг пытается оказывать сопротивление сердцу.
В салоне остается полная тишина, не играет ни музыка, не слышно навигатора. Единственный звук, который мне доносится – стук сердца.
Спустя минут тридцать, а может быть и час, машина останавливается.
Я уже тянусь к повязке, чтобы наконец увидеть, куда меня привезли, но рука Даниэля перехватывает мою, лишая такой возможности.
– Еще рано.
Та ну черт.
Легкое прикосновение губ и меня за руку выводят из BMW и куда-то ведут, говоря, где ступенька, а где дверь.
Волнительно, но безумно интересно.
– Теперь направо.
Подчиняясь, делаю шаг и следую, куда говорят.
В какой-то момент мы останавливаемся. Сердце грозится повторить за нами.
Крепкие руки обнимают меня со спины, создавая ощущение полной безопасности.
– Можно снимать? – нерешительно уточняю, прежде чем содрать повязку к чертям.
– Да.
Не медля, резким движением освобождаю свои глаза.
– Да ну на…
Даниэль смеется.
Отходя от него, иду вперед, не веря своим глазам.
Так вот почему он захотел встретиться раньше, а не в восемь.
Я обожаю закаты. Черт возьми, я всей душой люблю закат.
Сделать свидание на терассе с таким изумительным видом – это просто нечто.
Я даже описать не могу, насколько мне нравится это, а вот счастливая улыбка, что не покидает моего лица, прекрасно все описывает.
Даже не замечаю как теплые руки ложатся на мою талию и легонько сжимают ее.
Резко обернувшись, вижу на его лице такую же радостную улыбку.
– Спасибо, что привел меня сюда.
– Спасибо, что позволила мне.
Убирая прядь моих волос за ухо, он ухмыляется.
Мозг, пожалуйста, не передавай все управление сердцу, ты мне еще нужен.
* * *
Но в какой-то миг сердце начинает править мною.
Нет, не могу сказать, что мы уже вовсю сидим целуемся и планируем будущее. Нет. Просто между нами исчезло напряжение и появилась та самая легкость, что была когда-то. Между нами комфорт, и это главное.
Мы не затрагиваем темы прошлого и уж тем более, что будет. Просто сидим ужинаем, говоря на нейтральные темы.
Дан улыбается, будто ребенок, получивший конфету, а я от его улыбки.
Я не знаю, что будет дальше и к чему все это вообще может привести, но мне определенно хорошо и спокойно в эту минуту.
– Ри…
Лицо брюнета внезапно становится максимально серьезным.
– Я безумно скучал по тебе.
Я тоже, Дан, но ты об этом не узнаешь.
– Ни одна девушка меня так же не цепляла, как ты. Сказал, что я был убит нашим расставанием, ничего не сказать.
Окей, я опять начинаю нервничать.
– Я места себе не находил после того, что сделал, но головой понимал, что сразу нельзя было к тебе идти. Должно было пройти хоть какое-то время.
Молча киваю, не находя нужных слов для ответа.
– Ты даже не представляешь, как сложно и больно было смотреть на тебя и Эльдара вместе.
Даниэль трет лоб, опуская голову.
– Я готов жизнь отдать,
