она услышала крадущиеся шаги этой противной гувернантки и капризный голос Себастьяна. Все воспоминания ожили перед ней одновременно, и теперь ей казалось, память была в ней всегда.
— Граф… умер? — обреченно спросила она. Теперь она вспомнила, что впервые встретила старуху с пряжей в закрытой на ключ комнате графа и что та вытащила наружу то, что Оливия надеялась навсегда похоронить.
— Он не мертв, но и живым его назвать сложно, — загадочно ответила гостья. — Его человеческая сущность погибла вместе с его сердцем. Теперь он один из Ледяных.
— Он рассказывал мне про Ледяных… Есть ли какая-то возможность его увидеть?
Гостья с нежностью покачала головой:
— Он больше не помнит тебя, милое дитя. Он не помнит ничего из своей прошлой жизни: воспоминания принадлежали его человеческой части.
Оливия вздрогнула и опустила голову, глядя на свои дрожащие ладони, внезапно вцепившиеся в колени, сминая ткань льняного платья.
— Есть ли хоть малейший шанс…?
В ответ старушка молча потянулась и прижала ее к своей груди, невольно уколов спицами.
— Вспомнит он меня или нет, я все равно хотела бы попрощаться, — упрямо сказала Оливия, отстраняясь. — Как его жена, я имею на это право. Где он сейчас? Как его найти?
— Ледяные живут на пересеченье миров, там, где материя тонкая, и океан холода пронизывает все сущее. Смертным в их королевство путь заказан. Холод их мира губителен для человеческих сердец. Их мир жесток и опасен. Впрочем, — поразмыслив, добавила старушка, увидев горестно вытянувшееся лицо леди Колдблад. — Я могла бы дать тебе кое-что, что помогло бы тебе сохранить тепло. Ненадолго, на час от силы. Но этого должно с лихвой хватить на слова прощания, правда?
— Да! — Оливия в мольбе схватила ее за руки. — О да, этого было бы более, чем достаточно! Спасибо большое, я вам так обязана!
С сомнением качая головой, старушка вновь полезла в мешочек с вязанием и в этот раз извлекла из него душистый оранжевый персик.
— Когда захочешь отправиться в пещеры Ледяных, съешь этот персик, а косточку положи в карман. После этого отправляйся спать. Во сне ты сможешь попасть в их мир. Как только ты почувствуешь холод, быстро проглоти косточку — это поможет тебе проснуться. И вот еще что. Не забудь, Ледяные коварны, они обожают человеческие сердца, и сделают все, чтобы заполучить твое. Финнеган будет угрожать, умолять, просить о помощи, и даже если тебе покажется, что он узнал тебя, не верь ему. Ему нужно лишь твое сердце, и если он получит его, ты никогда не сумеешь проснуться. Помни, он уже не тот человек, которого ты знаешь.
Оливия улыбнулась сквозь слезы:
— О нет, это как раз тот человек, которого я знаю.
— Умоляю тебя, будь благоразумна, — настаивала старуха. — Если что-то с тобой случится, никто не сумеет тебя спасти.
Оливия молча кивнула, прижимая персик к груди, и, опустив голову, вытерла влажные глаза. Она хотела еще раз поблагодарить гостью, но скамейка уже была пуста, а старухи и след простыл.
========== Глава 20 ==========
Той же ночью, уже сидя в постели, Оливия надкусила душистый персик. Он оказался красным внутри, медово-сладким и очень сочным, так что несколько капель упало на наволочку. А вот косточка была неожиданно маленькая, размером чуть больше тыквенного семечка. Оливия положила ее в глубокий карман юбки.
Она вытерла липкий сок с подбородка и, встав с постели, вымыла руки и лицо в жестяном тазу для умывания и насухо вытерлась полотенцем. Вернувшись в постель, она улеглась поверх покрывала и вытянула руки по швам.
Оливия закрыла глаза, но сон не шел. От предвкушения опасного путешествия и встречи с графом, она пребывала в ужасном волнении, да и в комнате было слишком светло — в окно глядела полная луна, призрачный свет которой не поглощался плотными занавесками, но стекал на пол и стены.
Оливия принялась считать сначала до ста, а потом и до тысячи, но это не принесло результатов. Она повернулась на правый бок, потом на живот, положив руку под подушку, но сон не приходил, и от этого она волновалась еще больше, а потом уже волновалась, потому что волнуется, и это мешает ей уснуть, и так по нисходящей спирали. «Что, если я так и не смогу уснуть сегодня?» — спрашивала она себя. «Сработает ли персик на следующую ночь или мой шанс навсегда потерян?»
Внезапно, ей показалось, она слышит тонкий кристальный звон. Так звенел бы ледяной колокол в пустом коридоре. Звук был едва слышный и шел откуда-то из комнаты. Она села на постели. Из-за закрытых дверей гардероба шло лиловое мерцание, перемешиваясь на деревянном полу с лунным светом. Оливия поднялась на ноги, подошла к шкафу, резко открыла дверь и невольно зажмурилась. Вместо привычных платьев на вешалках за дверью был уводящий в пустоту коридор, стены которого искрились и мерцали, будто сделанные из звездной пыли.
Она ступила внутрь и коридор зашевелился, будто живое существо. Оливия боялась касаться стенок рукой, но иначе удержать равновесие было сложно: неровный пол плавно опускался и поднимался под ее ногами, будто грудная клетка спящего монстра. Стена на ощупь казалась сделанной из бумаги. Из очень холодной бумаги, и, стоило Оливии коснуться ее, как ее накрыло острое чувство тоски, будто ледяная волна прошла по телу, так, что она поспешно отдернула руку и бросилась по коридору бегом. Конца туннелю не было видно и воздух холодел с каждым шагом.
Наконец, дорога привела ее в сумрачную пещеру. Из щелей под ледяными наростами лился белый свет, который преломляли сталактиты и сталагмиты, почти соприкасавшиеся друг с другом, будто пираньи зубы. Узкие стены были покрыты причудливыми наростами, кое-где напоминавшими ракушки, а кое-где рыбьи хвосты. Здесь было холодно, так холодно, что Оливия прикрыла рукой рот и нос. Она шла в сумраке на ощупь, пролезая между острыми пиками конусов, пока не вышла к замерзшему озеру. Лед сиял все той же яркой белизной, так, что казалось, в озере была не вода, но застывший свет. Когда Оливия сделала первый шаг, лед треснул, и от места куда ступила ее нога, в разные стороны разбежались лучи восьмиконечной звезды. Она закусила губу и сделала следующий шаг. А потом еще и еще. Лед угрожающе хрустел, покрываясь узорами. А когда Оливия почти достигла середины, он вдруг обрушился под ее ногами, и ее обожгло таким невыносимым холодом, что она вскрикнула, проваливаясь в сияющую бездну.
Она не успела опомниться, как чья-то рука схватила ее за плечо и одним рывком выдернула из ловушки и поставила на ноги.
— Ф-финнеган? —
