тебе признаться во всем, а там будь, что будет. Ты даже не догадываешься, когда я тебя заметил, но не думал, что позже влюблюсь, как мальчишка. Да, ты была мне симпатична, и я решил тебе помочь. Не прошло и полгода, когда я понял, какая женщина мне нужна. Только ты так любила свое прошлое, что не замечала ничего вокруг, или не хотела замечать, не веря в серьезность моих намерений. Я думал, что мое решение уехать, что-то изменит между нами, но нет, и мне пришлось уехать. Я не мог тебе сказать всего и в твой прилет, не зная, чем закончится моя поездка сюда. Конечно, я поднимусь и без твоего присутствия, но у меня прибавилось бы сил, окажись ты ненадолго рядом, появился бы огромный стимул сделать это быстрее. Как же я тебя люблю, Дунаева. Этот безрассудный поступок, в свое время не казался мне таким абсурдным. Теперь я понимаю, что сделал глупость. Сорок лет – ума нет, это про меня. Как там моя принцесса? Марина ее не обидит, а другие члены семьи? – думал он, проваливаясь в сон, а просыпаясь, продолжал думать о том же. Ему показалось, что он видит Марину, стоявшую рядом и державшую Лизу за руку. Не открывая глаз, он прошептал: – Не уходи. Побудь еще немного рядом со мной, пожалуйста», – и тут же ощутил присутствие рядом с собой Лизы.
Они тихо вошли в палату, и Лиза тут же забыла все наказы матери. Она подошла к кровати, посмотрела на отца, который открыл глаза и с удивлением смотрел на нее, залезла на кровать и положила ему свою голову на грудь.
– Пливет. Я знала, что ты не спишь, а обманываешь меня.
– Лиза, дочка, как же я по тебе скучал, – гладя ее по голове, говорил отец. – Как же я рад вас видеть обоих. Присаживайтесь, девочки мои и рассказывайте мне обо всем. Марина, ты решила заняться шоковой терапией? Тебе это удалось. Господи, я даже не предполагал, что ты можешь решиться и прилететь, но честно скажу: я очень ждал тебя.
– Лизок, пойдем, помоем лицо и руки. Ты видишь, какая здесь чистота? А мы с тобой с дороги. У папы могут быть неприятности.
– Неплиятности нам не нузны. А у тебя есть сладенькое? Мы можем с мамой купить, – говорила она возвращаясь. – У нас есть флукты, йогулт, печенье. Ты будешь кушать?
– Ты голодная?
– Нас в самолете колмили и мама с собой брала пелекус, – ответила она и начала свой рассказ обо всех членах семьи, включая и Варвару с мужем. Минут через десять-пятнадцать уже потеряла интерес к происходящему, улеглась рядом с отцом и уснула.
– Не обижайся. Лиза устала от перелета. Без малого девять часов в воздухе, двухчасовое ожидание пересадки. Я молилась, чтобы погода не подвела. Как ты себя чувствуешь?
– Вы что из аэропорта прямо сюда? – удивленно спросил ее Воронцов. – А где ваш багаж?
– Мы из аэропорта прямо к тебе. Решили, что устроимся после посещения тебя на пару-тройку дней. Да мы и ненадолго, у нас билеты обратно на двадцатое число. Из багажа у нас всего одна сумка, мы ее оставили внизу.
– Дунаева, твое место рядом со мной, голову свою лечить, – говорил он, сжимая ее ладонь в своих руках.
– Вижу, ты идешь на поправку. Так может нам сегодня, и улететь назад? – спрашивала она, улыбаясь. – Повидали тебя, а претензии выслушивать, я не рассчитывала.
– Оставайтесь. Дня три я потерплю твое присутствие, если ты меня сейчас поцелуешь, – сказал он и, получил жаркий поцелуй. – Ты даже не можешь себе представить, как я рад твоему прилету. Дунаева, я такой старый дурак, что не сказал тебе этого шесть лет назад: родная моя, я тебя очень люблю. Это так трудно носить в себе и молчать. Теперь ты это знаешь и сама можешь принять решение, что со мной делать.
– А мой прилет не может заменить решение и ни о чем тебе не говорит? Как трудно любить и молчать я знаю, но теперь между нами все прояснилось и мы можем начать все с чистого листа, если ты не против этого, – говорила Марина, держа его руку в своих ладонях. – Да и что, собственно начинать, ведь мы с тобой женаты.
– Я от тебя ни за что не откажусь добровольно. Ты нужна нам с Лизой. Думаю, я найду общий язык с твоими сыновьями и мамой. И начнем с того, как и где вас устроить, – нажимая кнопку вызова, сказал он.
Появившаяся медсестра, выслушав пациента, обещала все устроить в течение часа. Рассказав, что гостиница находится рядом. Там можно не только жить, но и питаться, при ней есть обменный пункт и даже детская комната. Это удобно для тех, кто прилетает с детьми. Марине предложили даже чашечку кофе, от которого она не отказалась.
– Марина, раз уж ты здесь, тебе придется познакомиться с моими родителями. Я рассказал, что ты была замужем, у тебя два сына, один из них приемный. Лиза наш общий ребенок. Могут тебя с Лизой пригласить на обед или ужин. Двадцать пять лет, которые они прожили здесь, наложили свой отпечаток, и вытеснили русское гостеприимство. Они живут в Эйн Карем. Отец работает здесь в клинике в отделении гинекологии. Зовут его Андрей Зейдман. Он взял фамилию мамы. В свои шестьдесят пять он выглядит молодо.
– Что говорят доктора? Ты второй раз оставляешь мой вопрос без ответа.
– Не волнуйся, со мной все в порядке. Боль снимают, колют от души. Осложнений нет. Время покажет. Через пару недель буду, как новый. Недель через шесть обещают выздоровление. Ты сама не передумала определять меня на постой?
– Не надейся. Я уже предупредила Третьякова, что нашла ему соседа. Нашей клинике до этой, как до луны, а вот кофе подали плохой.
– Марина, я думаю, когда выпишусь, полечу сразу в Москву. Определюсь с больничным листом, а нет, оформлю очередной отпуск. Что скажешь?
– Ты знаешь, что я редко меняю свои решения. К тому же, ты будешь вынужден лететь через Москву, прямого рейса к нам нет. Сделаешь все свои дела, а мы будем тебя ждать столько, сколько потребуется.
Через полтора часа, разбудив Лизу, Марина с ней покинули клинику до завтра, а еще через час, уже пообедав, отдыхали в уютном номере, разложив свои вещи в шкафу. Следующие три дня полетели незаметно. С утра, позавтракав, они час гуляли, пока у отца Лизы были процедуры, потом навещали его в клинике, где проводили часа два. Гуляли, обедали, отдыхали и шли
