Книга Причина остаться - Дженнифер Бенкау

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103

на должность преподавательницы музыки. Она не думала, что останется известной певицей, потому что отныне не собиралась лезть из кожи вон ради карьеры. Однако она ошибалась. Тут моя мать стала еще успешней и неоднократно получала приглашения от Королевской оперы, которые много раз отклоняла, прежде чем в конце концов вместе с Эмили не вернулась в Лондон.

Док знает меня с одиннадцати лет, мы научились друг с другом ладить. Если он говорит, что я переживу фазу на максимально низкой дозе, а потом смогу бросить лекарство, я ему верю. Ему известно, насколько важна для меня попытка избавиться от лекарств, даже если долго это не продлится.

– У нас не обязательно должно получиться, док, – сказал я ему в прошлый раз. – Но будь я проклят, если не попробую.

Билли и Оливия уже сидят с напитками на деревянной террасе перед пабом. Очевидно, внутри не очень много народу, потому что Сойер присоединился к ним, но с отстраненным видом смотрит на пришвартованные в доках корабли, которые покачиваются из стороны в сторону, словно под тихую музыку. Ранним вечером, в свете заходящего солнца, кажется, будто они плавают в жидком золоте. Затем он бросает взгляд на смартфон у себя в ладони и молча сжимает пальцы свободной руки в кулак.

– Седрик! – Увидев меня, Билли вскакивает, чтобы поздороваться поцелуем, и я на мгновение сжимаю ее в крепких объятиях. И ненадолго представляю себе, что можно исцелиться сердцебиением другого человека. Запахом ее волос, осознанием, что она рядом.

Потом опять немного отстраняюсь. Однажды я уже доверился подобной иллюзии.

Когда мы здороваемся с остальными, мне бросается в глаза, что под тенью своей горячо любимой и, соответственно, заношенной шляпы-трилби Сойер нервно сжимает губы. На мой вопрос он лишь рычит:

– Живая музыка отменяется. Она отказалась.

– Певица? – уточняет Оливия и опускает плечи. – Как обидно.

Да, мы тоже обратили внимание на то, что ей понравилась певица на плакатах.

– Ну, когда пытаешься переключиться, с головой уйдя в новую влюбленность, это редко хорошо заканчивается, – прагматично заявляет Билли. – А чаще всего только умножает драму.

– Ты теперь эксперт по драмам? – Выгнув брови, Оливия делает вид, что сердится. – Мне нужно переключиться. Десна позвонила Энни. – Она быстро переводит глаза сначала на Сойера, потом на меня. – Энни руководит нашей театральной труппой.

Я сажусь на свободное место между Билли и Сойером.

– Правда? – удивляется Билли. – И чего она от нее хотела?

– Все свелось к тому, что она больше не будет ходить на репетиции. Разве что…

– О-оу.

– Не говори. Разве что туда перестану ходить я. Ее можно понять, да? Ты бы тоже явно не захотела играть в одном коллективе с человеком, который тебя домогался.

– Ливи! – возмущается Билли. – Ты ее не домогалась.

Оливия дергает плечами:

– Скажи это Десне.

Билли мотает головой:

– Она действительно так сказала?

– Ну не совсем так. Более красивыми словами, но смысл этот.

– У нее определенно не все дома, – коротко, но емко ставит диагноз Сойер, хотя сам наверняка не в курсе всех подробностей истории. При этом он даже не отрывает взгляда от своего мобильного, в котором с бешеной скоростью что-то печатает, а свободной рукой ниже надвигает на лоб шляпу.

– А вдруг это обычные предрассудки? – негромко произносит Билли. – Я, конечно, не знакома с Десной и ее семьей. Но не может быть, что ее очень консервативно воспитывали, а теперь это просто… вступило в противоречие с личным развитием ее взглядов?

Сойер одобрительно бубнит:

– Говорят же, что те, кто ненавидит геев, на самом деле сами латентные геи.

– Нет, – с поразительной серьезностью отзывается Оливия. – Я смогу жить с тем, что она не считает меня такой же потрясной, как я ее. Я смирюсь с тем, что она меня ненавидит, считает больной и ее от меня тошнит.

– Все это бред, – вскидывается Билли. – А если кто-то так думает, значит, он не достоин того, чтобы ты им восхищалась.

– Но, – продолжает Оливия, – если бы она чувствовала то же самое, что и я, но у нас ничего не получилось лишь потому, что ей не позволили бы родители… Насколько это было бы ужасно?

Между нами повисает растерянное молчание, пока Сойер не делает глубокий вздох.

– Что ж, за наш общий дерьмовый вечер. Замена тоже ответила отказом. У одной любовная драма, другой это скоро предстоит.

Я почти благодарен за депрессивную фазу. Будь у меня больше эмоций, я бы не проглотил неожиданную колкость, которую он отпустил в мою сторону. Под «другой» Сойер подразумевает Билли. Он просто не может перестать внушать мне, что эти отношения тоже обречены; и снова из-за меня. Когда-то мы стали друзьями, потому что Сойер самый честный человек на острове. К сожалению, у него есть привычка стирать грань между честностью и излишней резкостью.

Он наблюдает за мной из-под полей своей шляпы, однако я не удостаиваю его ни единым движением, не подаю ни малейших признаков того, что вообще заметил его намек. Уголок его рта дергается – скорее презрительная усмешка, чем улыбка.

– Пойдем внутрь, – говорит он. – Откроем чертову бочку!

БИЛЛИ

Я потихоньку начинаю понимать, почему Сойер в таком плохом настроении. Естественно, он старается не подавать виду, но притворство – не его конек, и даже крохи актерского мастерства, которыми он обладает, исчезают после второй порции виски.

«У Штертебеккера» – один из самых крутых пабов в Ливерпуле, которые я знаю. Расположение здесь, в доках, очень удачное в плане вида, но проблематичное, так как бар находится на отшибе, где никто в принципе уже не ожидает ни на что наткнуться. Никто не забредет сюда по пути в клуб, а те, кто намеренно идут на пристань, направляются либо в элитные яхт-клубы, либо в порт.

Несмотря на то что в начале вечера время от времени появляются небольшие компании посетителей, почти все они расстраиваются, когда узнают, что живая музыка отменяется. Многие уходят, даже не взглянув на причудливый интерьер и меню. После того как в девять часов закрывается кухня и повар Саймон прощается с нами, кажется, что вечер подошел к концу.

– А что, если вам самим сыграть? – в какой-то момент предлагаю я Сойеру и Седрику. Это же очевидно, они ведь умеют. – А я пока возьму на себя бар.

– Нет, – отвечает Седрик.

Сойер пытается удержаться и не закатить глаза, но плохо справляется.

– А почему нет? Не можем же мы весь вечер сидеть тут и смотреть, как…

– Нет. – Седрик понизил голос, практически процедил слово сквозь зубы. Тем не менее оно прозвучало так резко, как будто он на меня

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103