Свяжемся обязательно. Когда я свыкнусь с мыслью, что… Лучше не буду думать. Просто механически что-то делать и не думать.
Я дала слово. Боюсь даже представить, что будет, посмей я его нарушить. Так уж повелось в моей жизни, что-либо кто-то принимает за меня решения, либо я вынуждена сама их принимать в чью-то пользу. Не в свою.
Не знаю, что такого сделал Марк, что Миксаев его едва не убил. Он ведь просто зверь, я видела, на что он способен. Неужели из-за меня? Он же тогда в клубе разозлился, когда увидел меня с Марком. Я сказала Максиму Ларинцеву, что Марк мой брат, но ведь эту деталь Максим мог и упустить, не передать Владу. Но ведь сегодня я сказала.
Но дело уже сделано. Слово я своё дала. А значит, сегодня Миксаев получит то, чего добивался. И я это переживу. Он оставит меня в покое, и я смогу зализать раны и привести психику в порядок. Нужно лишь пережить эту ночь.
«И отпросись на всю ночь – быстро я тебя не выпущу»
Неконтролируемая дрожь пробегает по всему телу, когда я вспоминаю его слова. И я ему верю. Он ведь действительно никогда мне не лгал.
Мысли в стороны. Всё потом. А сейчас я принимаю душ, сушу волосы, немного подвожу глаза. И да, делаю как он сказал – надеваю своё самое красивое бельё. Тёмно-синее с небольшой кружевной оторочкой на чашках бюстгальтера и по краям трусиков. Джинсы, свитер – и я готова. Вот бы моргнуть – а я уже дома, ничего не помню. Но чудес не бывает.
Подъезжаю к студии Миксаева без десяти минут девять. И почти всё это время сижу в машине. Назад дороги нет. Я уже здесь. Он ждёт. Добился таки своего, я сама пришла.
Подхожу к двери и снова зависаю. Просто сделай это, Лера, позвони уже в домофон.
Жму кнопку, и через два сигнала замок срабатывает, провоцируя острую горячую волну, прокатившуюся внутри. Сжимаю кулаки, вонзая ногти в кожу, и толкаю дверь.
В студии темно. На лестнице на второй этаж тускло горит ночной свет. Тишина глушит. Не слышно ни музыки, ни каких-либо других звуков. Но Влад дома, он же открыл мне дверь.
Мне становится душно, хотя руки леденеют. Да и не жарко здесь. Но я расстёгиваю пальто, пытаясь вдохнуть глубже. Не знаю почему, но стараюсь ступать по ступеням тихо, когда поднимаюсь. Это нелогично, ведь Миксаев знает, что я здесь, я не крадусь как воровка. Но звук собственных шагов оглушает.
Ещё одна дверь, теперь уже в саму квартиру. Приходится сжать зубы, чтобы толкнуть её. Нельзя показывать ему свой страх, нельзя дать повод поиздеваться на этот счёт.
В квартире тоже почти темно, горят только ночные квадратные лампы в кухонной зоне и возле письменного стола. Влад сидит в кресле напротив двери чуть в глубине. Курит. По первому взгляду неясно, насколько сильно, но понятно, что он пил. Это усиливает беспокойство. Тогда в клубе он тоже был пьян. Такого его я боюсь ещё больше.
Ощущение, что я получила приглашение на собственную казнь.
Я прикрываю за собой дверь и останавливаюсь под свинцовым тёмным взглядом. Он молчит, мне тоже сказать нечего. Я знаю, зачем я здесь, инструкций не нужно. По крайней мере, на данном этапе.
Снимаю обувь, вешаю пальто на крючок возле двери. Влад наблюдает за моими движениями, а я стараюсь, чтобы руки не тряслись. Сумочку тоже оставляю на вешалке у двери. Что дальше? Мне нужно подойти? Снять одежду? Или он сам?
Делаю несколько шагов в его направлении, глядя в чёрные глаза, и останавливаюсь в паре метров. Воздух кажется таким густым, что дышится с трудом.
– Раздевайся.
Что ж. А чего ты ждала, Лера? Поцелуев? Ласк? Он мог бы, показывал это уже, но не станет. Я в этом уверена. Только бы слишком грубым не был.
Цепляю свитер ледяными пальцами и тащу вверх. Обнажившись, кожа сразу покрывается мурашками. Кладу его на пол и берусь за пуговицу джинсов. Не могу больше смотреть ему в глаза, лучше следить глазами за клубящимся от сигареты дымом.
Когда джинсы отправляются к свитеру, не могу сдержаться и опускаю глаза. Остальное снимет сам, если нужно, мои моральные силы и смелость резко закончились.
– Подойди.
Влад тушит сигарету, и делает глоток из стакана со спиртным. Мне хочется закричать, толкнуть его что есть сил, хочется, чтобы он стал другим. Пусть лучше будет таким, как в тот вечер, когда включил порно, или как в душе. Но в нём что-то изменилось. Флёр игривости улетучился, оставив что-то совсем тёмное, тяжёлое. Как в клубе, если не хуже.
Но я закусываю губы и делаю несколько шагов, подойдя вплотную, поднимаю глаза. Страху следует смотреть в лицо.
Миксаев продолжает сидеть, развалившись в кресле, и одной рукой держать стакан. Второй медленно стаскивает сначала одну сторону трусиков, потом вторую, оставляя их чуть ниже лобка. Вздрагиваю, когда он, облизав средний и указательный пальцы, просовывает их между моих половых губ. Он делает всё намеренно так демонстративно. Хочет унизить, показать, кто здесь главный.
Устоять на ногах трудно. Колени слабеют и подгибаются, и я рефлекторно упираюсь ладонью в его плечо. Больше же некуда. Но словно обжигаюсь и отдёргиваю руку.
Влад убирает ладонь и встаёт, тёмной тенью возвышаясь надо мной. Кивает чуть в сторону. Я отхожу, аккуратно подтянув бельё назад.
– Спусти трусы до колен и поставь локти на стол.
Глава 48.Негромкий унизительный приказ заставляет сердце заколотиться. Из последних сил стараюсь не расплакаться. Просто потерпеть. Через это все проходят. Каждая по-своему, но всё же.
Отхожу к столу и прикрываю глаза. Делаю, что он сказал, и замираю в жутком ожидании. Я чувствую сзади его взгляд. Сжимаю кулаки крепко-крепко, когда чувствую прикосновения. Промежность начинает гореть от движений его пальцев. Так стыдно стоять в такой позе, чувствую себя развратной и грязной.
Но это не впервой, Влад уже делал со мной такое, так что надо просто закрыть глаза и абстрагироваться. Я пришла сама, по собственному решению. Честный обмен – спасти Марка, иначе я не могла. И не пришли он мне то сообщение, что у него проблемы и нужно срочно забрать его, кто знает, что могло случиться. Наши близкие нам дороги. Когда их нет, получаются такие бездушные и чёрствые монстры, как Миксаев.
Внутри всё сжимается, когда он просовывает палец мне во влагалище. А когда делает это двумя, становится больно. Стараюсь сдержаться изо всех сил, но всхлип срывается. Тесно, тянет, но я терплю.
Влад отпускает меня, срывая вздох облегчения, но тут же в груди становится горячо от страха, потому что я слышу, как звякает пряжка его ремня. Втягиваю носом и сжимаю зубы. Потерплю. Смогу.
– Пожалуйста, ты можешь надеть презерватив?
На пару секунд наступает полнейшая тишина, а потом я вскрикиваю, когда рядом с моими плечами на стол обрушиваются с силой тяжёлые ладони. О Господи! Он же не станет меня бить?
