я чувствую. — Он сам когда-нибудь говорил Тиму или Дане, что чувствует? Открывал им свою душу?
— Он прав, Белл. Я всегда об этом думала. Имею в виду, думаю, она, конечно, Злая Ведьма, но я реально думаю, что она любит тебя. По-своему, испорченным, сумасшедшим способом.
Я не уверена, что согласна с этим, поэтому меняю тему. — Что заставило тебя прийти сюда?
— Твой отец. Он позвонил и сказал, что я тебе нужна, поэтому и пришла. Но я не собираюсь так легко менять тему. Ты собираешься с ней поговорить?
Я знаю, что мне нужно поговорить с ней. Мне также нужно поговорить и с папой. Надо выбраться из этой кровати. Постараться встать на правильный путь. Я хотела похудеть до появления Тегана, и я все равно должна хотеть этого даже после всего. Это не должно зависеть от него. Но так оно и есть.
— Есть так много вещей, которые мне нужно сделать, но это тяжело. Он всегда говорил такие слова, от которых я чувствовала, что могу сделать все, что угодно. С ним все было намного легче.
Эм садится.
— Я не хочу ссориться с тобой, и я люблю тебя, но это чушь собачья. Если ты этого хочешь, то должна сделать это только для себя. Больше ни для кого. Тогда ты поймешь, что можешь сделать все что угодно
Ее слова до жути знакомы. Теган столько раз говорил мне то же самое. Это как двое на одного, только эти два человека оба на моей стороне. Может быть, у нас с Теганом все кончено, но я знаю, что его слова были правдой. Или, может быть, я просто хочу, чтобы они были правдой.
Прежде чем я успеваю продолжить думать об этом, Эм продолжает.
— Что Теган сделал для тебя такого, чего ты не могла сделать для себя?
— Он… — Дал мне план питания, но я сама ему следовала. Он дал мне программу тренировок, но я сама ее выполняла. С ним, да, но все же я была одна.
Он поддерживал меня, но у меня для этого есть Эм или папа. И, может быть, я смогу сделать это ради себя. Он верил в меня, в то, что я хочу изменить в себе.
Может быть, я смогу научиться делать это для себя.
— Ну…
Было так много вещей, которые Теган сделал для меня. Я никогда не смогу отплатить ему тем же. Но он дал мне инструмент. Инструмент, который ничего бы не значил, если бы я им не воспользовалась. Что он значил без моего пота? Моих слез? Моей решимости? Сколько раз он говорил о том, какая я решительная, но так ли это на самом деле?
Я пыталась быть такой, но вот я лежу в постели несколько дней, выбрасывая все инструменты и слова поддержки, которые он мне дал, спускаю в унитаз всю тяжелую работу, которую я проделала.
— Так я и думала.
Я сажусь в своей кровати и обнимаю Эм.
— Одно дело что-то понять и совсем другое — изменить это. И ты это сделаешь.
Тот небольшой всплеск возбуждения, который я почувствовала, когда похудела, вернулся. Покалывание в мышцах, или мои боевые раны, как назвал бы их Теган. Как они причиняют боль, но в хорошем смысле, потому что они показали мою тяжелую работу. Я помню пробежки, которые я совершала без Тегана, и то, что они были даже лучше, чем те, которые я совершала с ним, только уже по-другому. Все, что я делала, и как чертовски хорошо я себя чувствовала. Как несмотря на то, что мне потребовалось три попытки, я все-таки попала в «Давай займёмся спортом». Я собираюсь сделать это снова.
— Да, я так и сделаю. — Но сначала я должна найти способ преодолеть свое самое первое препятствие.
Глава 24
154.0
В течение трех дней я прекрасно следовала плану питания. Мои порции были маленькими и с низким содержанием жира. Было тяжело расставаться, но пришлось прощаться с Беном и Джерри во второй раз. Я бегала трусцой каждое утро. В нашем парке. Страшно, когда все вылезают наружу. Что, если я увижу его? Что, если это сломает меня? Но знаете что? Это то место, где я люблю бегать, и даже если между нами все кончено, это не значит, что я должна искать другую локацию, где можно было бы побегать. Это больше не должно быть нашим местом. Теперь оно может быть только моим.
Однажды даже Эм бегала со мной. Бег трусцой был не ее любимым времяпрепровождением, однако я кое-что поняла. Это стало моим любимым времяпровождением. С тех пор, как мы с Теганом начали встречаться, я знала, что привыкну к этому, но теперь я знаю, что мне это действительно нравится. Я скучала по нему всю неделю, которую провела в обнимку с Беном и Джерри.
Я больше не собираюсь жалеть себя. К тому же, я больше не бегу от жизни.
Подняв руку, стучу в дверь маминого кабинета. Сейчас должны шалить нервишки, но ничего не происходит. Или, может быть, они есть, но моя сила воли сильнее нервов.
Я делаю это, и ничто меня уже не остановит.
— Заходи, — слышу я возглас мамы.
Ее глаза вспыхивают от шока, когда она видит, что это я, но быстро приходит в себя.
— Приятно видеть тебя вне твоей комнаты последние пару дней.
Она сидит за своим огромным столом из вишнёвого дерева. Перед ней разложены выкройки и образцы, все выстроено аккуратными рядами. Идеальная мать.
Закусив губу, я вытаскиваю из угла стул и сажусь напротив нее.
— Мне было плохо.
Она вздыхает.
— Я знаю. Кажется, что это конец света, но это не так. У всех нас разбиваются сердца из-за первой любви.
— Даже у тебя? — Я никогда не слышала от нее подобных историй. Она не из тех, кто легко делится таким. Не уверена, почему. Это еще один из ее секретов.
— Уверена, что ты пришла сюда не для того, чтобы говорить о моей подростковой личной жизни.
Нет, но, может быть, я все хотела бы услышать об этом. Прерывистый вдох вырывается из моих легких. Я могу это сделать. Мне нужно это сделать. Я хочу это сделать.
— Я никогда не говорила тебе, что люди в школе придираются ко мне из-за моего веса. Обзывают, дразнят. И все такое.
— Почему? — Она откладывает ручку в сторону, уделяя мне все свое внимание.
— Из-за моего веса — я же сказала.
— Нет, почему? Почему ты мне не
