— Вы ни при чем. Просто…
— Просто вам надо спокойно поговорить. Вы теперь знаете, какой он человек. Он очень хороший.
— Да. Он сказал, что пора уже. А у меня в Америке любимый мужчина. И он знает о фиктивном браке. Точнее, недавно узнал. Но принял с условием того, что брак будет официально расторгнут. Вот я и приехала обговорить. И дом, где мы с вами впервые встретились так печально, Камилю принадлежит. Он не любит жутко эти загородные вылазки: дитя каменных джунглей. Я поэтому и не рассчитывала его там встретить. Но он вас привёз. Потому что вы, наверное, любите такой отдых. Мы в этом доме тогда и жили, когда нужно было. Для всех.
С упавшим сердцем слушаю её речь. И не понимаю. Почему Камиль раньше не сказал? Если бы всё не зашло так далеко, возможно, правда бы легче воспринималась.
Глава 33
Руки дрожат, я листаю негнущимися пальцами контакты и останавливаюсь на его имени.
Тяжело без него. Очень.
Если мы не поговорим и не объяснимся, то…
Он не рассказал и не передал основную суть. Я теперь понимаю причины…
И боюсь, что Маша ещё для него что-то значит. Что он просто сам этого не понимает или не признаёт… А нам все же надо спокойно поговорить.
Слышу долгие гудки в трубке, на душе тягостно.
— Алина… — раздается бархатистый ответ. Голос Камиля растерян. Я знаю, он потрясён. И догадываюсь, что сейчас мужчина подбирает правильные слова. — Привет, солнышко. Я даже не надеялся, что ты позвонишь.
— Камиль… привет. Я не сильно отвлекаю? — нужно было сначала подумать, что я ему скажу. А сейчас буду блеять в трубку. Вот глупая!
— Ну что ты, малыш, нет конечно. Я очень рад слышать твой голос. Скучаю сильно…
Спасибо ему. Спасибо, что он это говорит. Так намного легче.
— Камиль, ко мне Маша приходила.
— Что?! Когда?
— Да вот, недавно ушла. Мы на кухне чай пили.
— Не знал, что она вернулась. Она не у меня живет, Алин, честно.
— Да я не об этом. Она мне рассказала кое-что. Может… — а если он не захочет? А если он скажет «нет»? Что тогда делать? — Может, ты заехать сможешь? Я знаю, что поздно уже, но…
— Приеду, Алин. Прямо сейчас?
— Как получится у тебя.
— Хорошо. Вам привезти что-нибудь?
— Нет-нет. Ничего не нужно. А… — почему-то только сейчас об этом подумала, — ты же голодный? Мы бы могли…
— Нет. Всё нормально. Ты и так устаёшь.
— Тогда жду.
— Не уснёшь? — осторожные нотки его голоса сменяются тёплыми.
— Я поставлю таймер на сорок минут.
— Я буду через три, — замечает уже расслабленно, с ленцой в голосе.
Эмм… в каком смысле? Он под дверью, что ли, сидит?
— Не поняла.
— Я к тебе и так еду. Поговорить хотел. Не могу больше на расстоянии. Ну не могу.
Обожаю его. Как я его обожаю!
— А… ладно. Только мне Артёма уложить надо. И у меня мама ещё дома.
— Мне в машине подождать?
Этот настороженный вопрос на самом деле значит намного больше, чем кажется на первый взгляд. Он глубже. Острее.
На самом деле он означает: мы так и будем прятаться или я могу беспрепятственно находиться рядом?
Ты, наконец, впустишь меня в свою жизнь или мне снова ждать «у обочины»?
Ты готова быть моей женщиной безоговорочно или всё ещё мне не веришь?
— Нет, не нужно. Поднимайся сразу.
— Лилиль!
Артём сразу же бросается Камилю под ноги и виснет на отглаженной штанине, оставляя заломы на ткани.
Зато мама выжидательно поджимает губы и оглядывает мужчину с ног до головы. Я предупредила её, что ожидаю гостя, но она всё равно очень настороженно встречает Камиля.
— Антонина Петровна, — представляется сама, а я понимаю, что очень торможу. Как-то всё очень быстро получилось всё же. Я не сориентировалась.
— Да, это мама моя. Мам, познакомься, это Камиль.
Мужчина подхватывает счастливого Тёмку на руки и вежливо замечает:
— Рад наконец-то познакомиться с мамой своей девушки.
Камиль отвешивает маме пару комплиментов, и я вижу по её реакции, что мужчина ей нравится. Её губы дрогнули и теперь представляют собой лёгкое подобие улыбки.
— Взаимно. Я домой уже собираюсь. Алин, может, Тёмочку с собой забрать до завтра?
Я понимаю, что, возможно, это и неплохое предложение. Именно сегодня.
Но именно сегодня разговор будет серьёзный. И я бы хотела, чтобы Камиль понимал: вот она — моя жизнь. Уложить Артёма, почитать ему сказку на ночь. Уделить ему время и внимание. Что сын — неотъемлемая часть моей жизни, которую уже никуда не выкинуть.
И то, будет ли Артём сегодня с нами или нет, словно является отражением решения Камиля. Принимает ли он всё как есть. Есть ли в дальнейшем мы. Или отдельно я и он…
Перевожу вопросительный взгляд на мужчину, молчаливо спрашивая его мнения. Мне это нужно. Мне нужно понимать, к чему мы идём.
Артём обнимается. Камиль крепко прижимает к себе моего сынишку и, твёрдо глядя на меня, показательно мотает головой.
Нет. Он не разрешает отдавать Артёма. Он думает о том же, о чем и я.
— Нет, мам, мы вместе сегодня.
— Ну смотрите. Как скажете.
Как только дверь за её спиной закрывается, Камиль проходит и свободной рукой обнимает за талию. Прижимает к себе и обрушивает на меня голодный поцелуй.
— Разувайся. И руки не забудь помыть, — шутливо замечаю, и Камиль улыбается.
Артёмка уснул быстро. Но перед этим целый час они с Камилем играли: смеялись, бросались шариками из бассейна, устраивали гоночные соревнования. Я даже купать сына не стала. Он уже еле на ногах стоял. Время давно перевалило за привычные десять вечера.
— Ну что, уснул? — уточняет Камиль, как только я оказываюсь на кухне.
— Да. Почему ты отказываешься от ужина? Ты ведь голодный.
— Успеем.
Подходит и обнимает меня, бережно прижимая к себе. Пятится назад и опускается на стул, а я, получается, уже сижу у него на коленях.
И выдаю один из главных вопросов, что жужжат в голове и не дают покоя.
— Почему ты пошёл на такой шаг? Ты рисковал и собой, и братом, и перспективами своей личной жизни.
— Кроме меня некому было вступиться.
— Нет, не поэтому. Она для тебя много значила. А сейчас что?
