нападение. Выбитые из ритма сражения захватчики теперь были уязвимы для следующей волны орочи, состоявшей из самых крупных и вооруженных змей, из всех, что когда-либо видел Даймё. У большинства было металлическое оружие, поднятое с трупов самих соратами, в каждой из четырех рук, и хоть они не были экспертами в искусстве сражения на мечах, они были способны нанести серьезный урон лунным воинам.
Оставшиеся змеи второй волны сражались голыми руками, но их руки были столь многочисленны и сильны, что соратами вскоре оказывались полностью заблокированными и неспособными продвигаться вперед.
Конда одобрил эту смену тактики. Лучше было держать их выбитыми из равновесия и использовать их количество против них самих. Так бы поступил он сам. Кем бы ни был предводитель орочи, он явно знал свое дело. Конда желал встретиться с ним после сражения.
Крупная облачная колесница спустилась с крон деревьев, окруженная густым синеватым туманом. Конда задумался, чем она отличалась от других, и когда он приказал своему эскорту приблизиться и взглянуть поближе, ответ стал очевиден.
Единственная женщина соратами воспарила из центра синей колесницы в мерцающих голубых одеждах и церемониальном головном уборе. Она подняла свои бледные, тонкие руки над головой, свела ладони, а затем резко развела их в стороны. Небольшое синее кольцо дыма образовалось между ее руками и начало вращаться.
Конда быстро приказал своим наездникам на мотыльках подняться ввысь, над кронами деревьев. Он удерживал синюю колесницу в поле зрения достаточно долго, чтобы увидеть, как волшебница соратами метнула кольцо из дыма вниз. Оно рухнуло, словно каменное. Синий дым испарился, и поднялся ураганный ветер, срывающий листья, и поднимая обломанные ветки в громадном облаке смерча. Вихрь набирал скорость и силу, увеличиваясь в толщине, направляясь на восток. Орочи на его пути пытались удерживать строй, пока их предводитель не зашипел, после чего они разделились, растворившись в кустарниках.
Синий циклон, приближаясь, вырывал деревья из земли, оставляя после себя глубокие борозды в земле. Жуткая облачная воронка бурилась вперед, разметая защитников леса и сминая широкую просеку в сплетении древних кедров.
Высоко в небе Конда молча наблюдал за смерчем, выказывая мысленное уважение тактикам соратами. Таким образом они, с одной стороны быстро продвигались сквозь густой лес, и с другой – отбрасывали орочи назад. Их мощная воздушная магия служила одновременно обеим этим целям, с дополнительной выгодой в виде разделения орочи на мелкие группы, которые было гораздо проще одолеть. К тому же, как только змеи оказывались вне видимости и слышимости своего полевого генерала, они возвращались к своей более комфортной, но менее эффективной стратегии единичных нападений на соратами.
Конда вытащил меч. К счастью для орочи, он был способен вдохновить свою армию вне зависимости то того, где они сражались, или против кого. По учащенному сердцебиению и звуку приглушенных боевых криков, Конда понял, что настало время ему покарать высокомерных соратами.
Первые призрачные воины Конды прорвались сквозь заросли на выжженное поле боя. Им не нужно было оценивать ситуацию, или формулировать стратегию, ибо Конда все это уже сделал. Без колебаний армия Эйгандзё врезалась во фланг соратами, создав кошмарное облако из бледных конечностей и струй вязкой крови.
Конда направил свой эскорт вниз, как для того, чтобы лучше осмотреть ход сражения, и чтобы дать возможность наездникам на мотыльках поддержать пехоту. Теперь соратами столкнутся с армией, превосходящей их во всех отношениях: солдаты Конды были лучше натренированы, лучше вооружены, и были более агрессивными, чем лунные самураи. У них также был фактор неожиданности, и, с момента своего воскрешения, они были столь же сильны и быстры, как и соратами… возможно, даже быстрее и сильнее.
Неожиданное появление нового противника разрушило четкость формации соратами, нарушив все их боевые планы. Они пришли сражаться с дикими животными в лесу, а не с неистребимыми элитными войсками с десятилетиями опыта широкомасштабных боевых действий за плечами. Воины соратами оправдывали свою репутацию, сражаясь отважно и яростно с новыми войсками, но в исходе битвы сомнений не возникало. Изуродованные солдаты призрачной армии срезали их, как колосья пшеницы.
Сам Конда направил свой эскорт через выжженную поляну, кружа над синей облачной колесницей. Он видел в ней небольшую команду лунных воинов и магов в синих мантиях. Они всеми силами пытались увести свой туманный корабль подальше от кружащего отряда призрачных мотыльков.
Конда указал на них своим мечом. – Вы тоже будете наказаны, - произнес он.
Облака мерцающей желтой энергии образовались вокруг усиков мотыльков, подобные той, что удерживала Конду в воздухе между его эскортом. Энергия накапливалась и уплотнялась, пока каждая пара сверкающих облаков не слилась воедино. Затем, сотни силовых потоков устремились от гигантских насекомых к небесной колеснице искрящимися золотыми реками, наполненными гнвными глазными яблоками. Глаза перекатывались и сталкивались между собой, но, достигнув голубой колесницы, они замкнулись на соратами на ее борту.
Глазные лучи впились с туман, и колесница взорвалась. Мерцающий золотой снег опустился на место убийства, и воздух наполнился скорбными стонами осажденных соратами.
Еще выше, среди самих облаков, Конда видел еще больше колесниц лунных воинов. Их ждет та же участь, жестокая и скорая. Под ним, на земле, его армия полностью окружила самураев соратами и находилась в процессе их измельчения. Вокруг не было никаких признаков орочи, но Конда счел это тактической осмотрительностью, нежели трусостью: если призрачная армия одержит победу здесь, в Дзюкае оставалось еще множество мест, нуждающихся в их защите.
Конда повернул свой эскорт и еще одного мотылька на запад. Остальных он выслал вверх, разбить армаду соратами и продемонстрировать раз и навсегда, кто правил Камигавой.
На земле, небольшой отряд из двадцати призраков отделился от боя и проследовал вслед за тремя мотыльками Конды. Пока основная мощь его призрачной армии продолжит вытеснять соратами из Дзюкай, эти воины будут его почетным караулом, меньшей, менее очевидной силой, рассчитанной застать Тоши врасплох.
Даймё мчался вперед, готовый вспороть своим телом сами воздушные массы между его почетным караулом и наземными силами. Он не желал терять ни единой секунды и поклялся, что в следующий раз, когда он увидит Похищенную, она не выйдет из поля его зрения, пока он не вернет ее себе, желательно, через труп этого проклятого нищего.
* * * * *
Голос Объятий Ночи громом разразился в голове Тоши, спустя считанные секунды после того, как он вошел в мир теней.
ТОШИ, прогремела она, ТЫ ОСЛУШАЛСЯ МЕНЯ.
- У меня не было другого выбора, О Ночь. Мне пришлось выбрать одно из твоих пожеланий. Ты не желала, чтобы Похищенная была возвращена, и при этом, ты
