— Сейчас я его ее лишу, — Иван наложил руки на голову твари и сжал ладони. Тварь забилась на полу в агонии, заверещала что-то, закричала… — Все, готово. Магический импотент. Тащите его на жертвенник.
Вот те раз, я даже сначала не понял, что это за штука, не рассмотрел. А ведь правда, жертвенник. Темное каменное ложе с углублениями, покрытое подозрительными бурыми пятнами, особенно на выбитых в нем канавках, ведущих к сливу внизу. И большая каменная чаша с тем же застывшим бурым пигментом… Вот, значит, как. Кровь из жертв выпускаем.
Мы пристегнули тварь ремнями, которые были прикреплены на жертвеннике, не особо заботясь о сохранности его рук и ног, наоборот, чем туже, тем лучше.
— Вам я бы рекомендовал выйти, — посмотрел на нас Иван. — Сейчас здесь будет довольно неуютно и не для лиц с неокрепшей психикой.
— Ничего, потерпим, — сказал я, хотя почувствовал неприятный холодок в груди.
— Ладно, я вас предупредил, — пожал плечами Иван и пошел к изголовью жертвенника. — Как хотите. Но караульную службу надо нести, вдруг сюда явятся недобитые адепты. Сойка, поручаю это тебе. Организуй нам охранение снаружи!
— Есть! — с облегчением сказала Анька и юркнула в проход. Все-таки присутствовать при экспресс-допросе не для всех, потом кошмары будут сниться.
Он загремел железом, копаясь внизу у каменного постамента.
— Вот и инструменты тут имеются, — Иван поднимал одну за другой железки, рассматривая их в неверном свете свечей, расставленных по периметру зала. — Как раз. Ворон, включай запись.
— Да я и не прекращал, — я постучал пальцем по шлему сбоку.
— Хорошо.
— Допрос подозреваемого проводится неофициально ввиду условий, предусмотренных протоколом пять параграфа восемь Циркуляра. Итак, назовите ваше имя, фамилию и род занятий!
Ага, так тебе и ответили. Тварь зашипела и забилась, натягивая ремни, явно показывая свое отношение к происходящему в целом и к Храбру в частности. Без энтузиазма, надо сказать. Несознательно.
— Хорошо, — Иван погремел инструментами и достал кама. — Проведем предварительную подготовку клиента.
Он сорвал с рептилоида набедренную повязку и сделал уверенное движение. Наг заверещал, зашипел и попытался сделать плевок в Ивана. Тот увернулся, выдирая окровавленный кусок мяса.
— Ядом плеваться нехорошо, — наставительно сказал Иван. — Правда, теперь ты и можешь что только плеваться.
Я почувствовал подступившую к горлу дурноту. Все-таки разделка пленных на живую — точно не мой конек. Это не укрылось от Ивана.
— Оставь шлем и на воздух. Я же сказал, что зрелище будет неприятное, — Иван покопался в инструментах и достал пилу. — А дальше будет еще неприятнее.
Я снял шлем, и поставил его так, чтобы жертвенник попадал в поле зрения камеры. А потом бочком-бочком и по тоннелю на свежий воздух.
— Что, тоже не выдержал? — сказала Анька, глядя на меня. — Какой-то ты зеленоватый, как тот наг.
— Ничего, продышусь, — сказал я. — Хорошо, что есть Иван. А то как представлю, что самому придется допросом заниматься…
— Когда-нибудь придется, — вздохнула Анька. — Только одно дело читать про это в учебнике, а совсем другое — делать самому.
— Главное — не получать от этого удовольствие, — я оттолкнулся от притолоки наружной двери.
— Это нам не грозит, — сказала Анька. — Я как-то БДСМ не уважаю, особенно с летальным исходом.
— Ну что, пойдем действительно бдеть, что ли? — я кивнул на холм.
— Пойдем, все равно делать нечего.
Иван появился где-то через полчаса, непринужденно помахивая моим шлемом.
— Ну что? — встретили его мы, сидя на пригорке с автоматами в руках.
— Это так вы службу несете, салаги? Что с вас взять, штатские, прости господи, — скривился Иван. — Все. Пока все.
— А клиент?
— Так и не раскололся. Ну и само собой скоропостижно скончался после тяжелой непродолжительной болезни, — ухмыльнулся Иван. — Вскрывать я его не стал. Тем более, как выяснилось, эта сволочь хорошо морфирует, к концу нашей увлекательной беседы, точнее моего монолога, он полностью стал таким же, как и тот ящер, которого мы прибили в храме.
— С таким мы, похоже, еще не сталкивались, — покачала головой Анька.
— Ну в анналах службы кое-что похожее было, — сказал Иван. — Только давно, и столкнулся с ним, предсказуемо, агент «Навь».
— То есть дед, — утвердительно сказал я. — Нам он об этом не рассказывал.
— Малы вы еще. И по возрасту, и по допуску. Не говоря уже о званиях, которых у вас еще нет. Так что очередная тварь Безодни успешно почила нашими стараниями.
Иван достал коробочку радиодетонатора, откинул предохранитель и нажал кнопку. Холм вздрогнул, как от удара, задницей мы почувствовали ударную волну. А из двери в нору выметнулся здоровенный клуб огня и дыма, заставив зажмуриться от неожиданности.
— Не оставим господам из кэйсацу никаких улик. А то потом дурки будут переполнены от зрелища неизвестной твари, порубленной на суши.
Иван щелкнул предохранителем и убрал пульт.
— Ну что расселись, господа стажеры? Поехали отсюда, с мусорами нам встречаться резона нет.
Старик вдыхал пахнущий йодом и солью морской воздух. Дальний Восток, очень дальний. А точнее — Находка, в которую он прибыл попутным рейсом из Петербурга. Точнее, сначала он прилетел во Владик, а потом на попутках добрался до портового города, предъявив пограничникам совершенно законно полученное разрешение на пребывание в пограничной зоне. Куракин постарался, оформив ему командировочное удостоверение и все необходимые бумаги. Ну что же, так даже лучше — нет необходимости избегать Тайного Приказа и Пограничной Стражи.
Почему Находка? Да все очень просто. Получая каждый день информацию от Куракина по положению интересующей его троицы, он сразу же понял, что их путь довольно хаотичен и совпадает с точками появления других гостей из миров, отмеченных на карте. Нет ничего хуже, чем гоняться за мечущейся добычей, нужно дождаться того момента, когда она осядет на одном месте. А то мотаться по разным странам, пересекать границы, преследовать… И возраст уже не тот, да и какой смысл тратить силы впустую. Тем более, одна точка на карте, обозначающая пришельца из другого мира внезапно исчезла, сначала совпав с точками троицы. Да к тому же рядом с ними находился Мерцающий, как Старик обозвал неизвестные сигналы, происхождение которых так и не смог объяснить Куракин. Вот и посмотрим на месте, кто это такие, решил про себя Козьма. Слишком много стало твориться такого, чему он пока не может найти объяснение.
И вот, наконец, точки осели, успокоились. Четыре дня на одном месте без движения — это довольно много. Тем более, они уверенно переместились в Токио, вокруг которого сейчас было так много интереса. Когда Козьма вышел из самолета, прилетевшего из Питера, Куракин сбросил ему новое местоположение беглецов, попутно отметив, что еще одна из отметок пришельцев погасла. Видимо, у тех была своя цель, охота на других. Еще одна загадка — то ли это каратели-ликвидаторы, ведущие за беглецами в другой мир охоту, то ли какие-то частные разборки… Во всем этом требовалось разобраться. Наконец-то он почувствовал давно утраченный интерес.
