Книга Серебряная куница с крыльями филина - Ан Ци

В ней было тихо. Никакого мяуканья. Прошла минута – никто не показался. Тогда он поставил серый ящик на попа, и из него выкатился белый клубочек.

Луша сняла с себя кожаный ремешок, опустила в манеж и пошевелила на манер мышки с ниткой. Клубочек развернулся, у него обнаружился коричневый нос, такие же лапки с ушками, и голубые глаза. Не теряя не секунды, он вцепился в игрушку и принялся за ней носиться как угорелый.

– Прошу любить да жаловать! – провозгласила Луша тоном конферансье.

– «Британская короткошёрстная» к вашим услугам. Этот! – с энтузиазмом в один голос вскричали её коллеги. Этого берём, белый медвежонок! – восхитился Олег.

– Да ещё с шоколадом, – поддержал его шеф.

– Хорошо, как скажете, «гражданин начальник», – согласилась девушка.

– Но давайте всё-таки и последнего посмотрим. Это девочка. Я выпущу? И она открыла решётчатую дверку. Послышался тихий шорох. Сначала показался розовый носик и понюхал воздух, потом лапка, за ней другая. А потом появилось белое облачко нежнейшего пуха. Лапки у облачка были тоже белые, хвост серый, а глаза голубые.

– Ох, это что же за одуванчик? Лукерья Арнольдовна, ты разрываешь моё нежное сердце! – простонал Синица.– Как теперь выбирать? Пусть и не одуванчик, но похоже.

– Это – «Святая Бирма». Понравилась?

– Она ещё спрашивает!

– Это, голуби вы мои, называется – «конфликт хорошего с лучшим». Но вы оба по молодости такой изящной формулировки, естественно, не слыхали, – съехидничал Олег.

– Если вы не можете прийти к общему мнению…

– Почему – «вы»? Мы!

–Не придирайся, Петя. Давайте голосовать. Какую из двух белых оставляем?

– Вот что. Подкинем монетку! Решка будет означать «Бирму», орёл –«Англичанку», – предложила Луша.

Олег достал из кармана кошелёк, нашёл гривенник и подбросил. Он подскочил, покатился, покрутился и, наконец, упал. Ирбисовцы дружно наклонились и с глухим стуком стукнулись лбами.

Пока Луша хихикала, а Олег чертыхался, их начальник ухватил котенка, засунул бесцеремонно его себе за пазуху и уселся на пол на ковер.

– Я к кошкам совершенно индифферентно отношусь, – заявил он.

– Оно и видно, – прокомментировала Костина.

– А ты не перебивай старших, я еще не кончил! Но в нашем исключительном случае я принимаю волевое решение. Коллектив, я вижу, деморализован полностью. Разлагающее иностранное влияние налицо. Все эти Бирмы, Норвежские и Англичанки. Есть над чем подумать! Но мы нанесем контрудар! Мы интегрируем враждебных особей, и тем самым, нейтрализуем. Причем, немедленно. Девочку, как более дорогую, мы подарим тете Мусе, а мальчика… Оставим себе! Я еще не решил – как, но оставим.

– Усыновим, в общем! – констатировал Олег.

– Ага, тетя Муся эту, значит, «уматерит», а мы усыновим пушистого одуванчика. Вот только кто? – хмыкнул он, бросив взгляд на своего начальника. Но услышал опять только „меда-да-а-а, данетда-а-а!».

Это было уже слишком даже для кроткого Майского. И он собрался воспротивиться безобразию, а заодно и узнать, что означает Синицинская абракадабра, как вдруг зазвонил, висевший на стене телефон. Петр запнулся. Луша, получив передышку, потихоньку перекрестилась. А ее рыжий работодатель снял трубку.

– Агентство „Ирбис», слушаю Вас! Ах, Феликс Генрихович, здравствуйте. Я не решался Вам сам надоедать. Но жду Вашего звонка с большим нетерпением.

В трубке в ответ зарокотало. Собеседник Петра говорил громко и уверенно. И по мере того, как тот слушал, его физиономия явственно вытягивалась. Сияющая мина сошла на нет и уступила выражению горького разочарования.

– Извините, а Вы не могли оши… Я хочу сказать, Вы точно не сомневаетесь, что.., – попробовал вежливо возразить он. Но был прерван. И тут, увидав, что его сотрудники невольно вытянули шеи, вслушиваясь в непонятный разговор, Синица включил громкую связь.

– Петруша, мой молодой друг, я рад бы ошибиться. Вы же знаете, кто я такой и кем были мой отец, и дед и прадед! Да что там, не хочу я трясти дворянскими грамотами, это безвкусно и смешно. Я не вчерашний секретарь райкома, копающий клады и выращивающий родословные деревья на ворованные деньги. Поэтому можете мне поверить. Это не герб! Я зубы на этом съел. Я даже знаю, что это такое. Изображение в медальоне смысл имеет, да не тот!

– Не герб. А я-то ни минуты не сомневался! Послушайте, но всякие диковинные звери, насколько я знаю, характерны именно для гербов. Или я не прав? Вы, ради бога, не обижайтесь. Я понимаю, что ничего в этом всерьез не смыслю. Просто для нас очень важно было бы установить, чей это герб. Я так надеялся. В самом деле, ну почему тогда изображение этого, этой химеры помещено в медальон? Его берегли, передали дочери, как памятную ценную вещь…

– Петруша, я сейчас очень тороплюсь. У стариков всегда полно неотложных дел. Давайте позже вернемся к этому разговору, если Вам интересно. Химера – это не герб стопроцентно. А теперь позвольте откланяться.

Петр грустно распрощался. Раздались короткие гудки. Следом запищал котенок. Ему надоело сидеть, и он завозился и запросился наружу.

– Петр Андреевич, не расстраивайтесь, пожалуйста! – попросила Луша, забирая у шефа зверька, чтобы посадить в клетку и покормить. – Вы же сами всегда говорите, что если все слишком хорошо, разгадывается слишком легко, то жди подвоха. Я так поняла, что специалист освидетельствовал наш медальон. И установил, что это не герб. Ну так что же? Давайте сейчас немножко про завтрашний день рождения лучше поговорим. Как мы наш презент преподнесем, когда и где?

– Точно, не будем зацикливаться на неудачных новостях, – поддержал ее Майский.

Синица вздохнул, улыбнулся и кивнул.

– Спасибо, ребята. Я, правда, разнюнился. Все так хорошо выстраивалось! В Кириной переписке ясно сказано, что летчик -дворянин. Затем они приехали жениться в Эльзас, а там не просто особняк, а замок! И вдруг выплывает медальон с дивным зверем! Напрашивался ответ, что это герб. Но – нет так нет. Проживем как-нибудь и без герба.

– Слушай, а ты заметил, что Феликс, этот твой геральдический зубр, хочет что-то еще рассказать про химеру? – спросил Олег. – Может, это будет полезно?

– Я старика обязательно выслушаю. Просто из уважения к его знаниям и сединам. Да и самому интересно. А вот полезно… Думаю, нет, раз это не герб. Ладно, – махнул он рукой, – пошли наверх. Пора готовится. И наших двух тигров захватим. А остальных пусть владельцы забирают. Они засобирались, выключили свет и двинулись уже к выходу из комнаты, когда Олег повернулся и спросил.

– Петь, а что ты пел такое чудное? Мадама, мода или монета?

– Нет, как-то по-другому, – поправила Луша. – Да-нет, да-да!

– Эх, Вы! Шерлок Холмс нас как учил? Внимательность, внимательность и еще раз внимательность! Я ни о чем, кроме дела, думать не мог.