таверну, в которой постоянно толпится народ, забегают продавцы с рынка, чтобы перекусить, а также покупатели из других городов, чтобы выпить перед тем, как отправиться домой… Здесь уже можно, просто общаясь с людьми, узнать все, что тебя интересует.
Вот только при сем тут кости?
— При чем тут кости? — тут же задала этот вопрос Харли.
— По-моему эти ребята — шулеры.
— То есть, ты хочешь сыграть в кости и непременно с шулерами? — Харли потрогала лоб Кена.
— Ага, — радостно осклабился тот.
— С шулерами?
— Ага.
— Я чего-то не знаю? У нас внезапно завелись лишние деньги?
— Я выиграю.
— У шулеров?
— Ага.
— Похоже, купание в драконьем огне не проходит бесследно. Твои мозги явно зажарились. Кен, выиграть у шулера…
— У меня есть план.
— То, что у тебя есть план я и так вижу, как и то, что ты скурил приличную его часть.
— Помнишь тех парней в приграничном городе? Это тоже были шулера, а я у них выиграл! А знаешь почему?
— Возможно, потому что это были вовсе не шулера?
— Нет. Видишь ручки?
Кен показал свои ладони.
— Ну вижу. Помыть, конечно, не мешало бы…
Кен тоже посмотрел на свои ладони и потер их об штаны.
— Помнишь, кто мы теперь? Мы — шефанго. Мы обладаем антимагической аурой. Которая распространяется не только на наше тело, но и на то, чего мы касаемся. Кладешь ладони на стол — и стол становится антимагическим. И то, что касается стола — тоже. Например, — он с торжеством посмотрел на Харли, — игральные кости.
— И как нам это поможет не остаться без штанов?
— Здешние шулера накладывают на свои кости заклинания, чтобы выиграть. Если я положу ладони на стол — заклинания на костях не будут работать. Вуаля — я выиграл. Я так тех ребят и обыграл. Антимагия, — он постучал себя пальцем по виску.
— Антифигагия. Если мы дотрагиваемся до предмета — заклинания на нем не разрушаются и продолжают работать. Мы не негаторы, мы не разрушаем магию, мы ее просто игнорируем. А магия игнорирует нас. Но не разрушается.
Кен задумался:
— Ерунда какая-то. Мы же дракона убили? А на нем была какая-то магическая защита, пули же от него отскакивали.
— Вот именно. Наша «антимагия» эту самую защиту проигнорировала. А теперь скажи мне — пули из чего отскакивали?
— Из винчестеров.
— Которые работают на чем?
— На магии… — До Кена начало доходить.
— И которые мы держали в чем?
— В руках. И заклинания не разрушались. Черт. Погоди, а как я тогда выиграл…?
Харли развела руками:
— Видимо, просто повезло.
И я даже знаю, благодаря кому, мысленно проворчал Рогиэль, вспомнив слова Саты насчет «помогла ради шутки». Шутница…
С этими все благополучно, что там с Сарджем и Смитом?
Впрочем, этот вопрос пришлось отложить — в башню Рогиэля прибыл Гауриэль.
Глава 33
В раскрытую дверь кабинета архимага шагнул молодой эльф лет так двухсот десяти-двухсот двадцати. Острые уши… впрочем, стоит ли упоминать об этом, если уже сказано, что перед вами — эльф? Может, еще руки-ноги ему пересчитать, чтобы сообщить, что и тех и других было ровно две? Банальщина, острые уши у эльфа — настолько само собой разумеющееся, что о них и говорить-то не стоит.
Вообще, Гауриэль был настолько типичным эльфом, насколько это только возможно. Представьте себе самого типичного, самого заурядного эльфа — и тот на фоне Гауриэля покажется вычурным выскочкой. Собственно, именно по этой причине Рогиэль его и выбрал сто лет назад, перебирая списки выпускников Академии Острого Пика.
Никто, будь ты хоть самым-разсамым архимагом, не может находиться в нескольких местах одновременно. Ну… по крайней мере, достаточно долго и достаточно часто. Даже Рогиэлю нужен был помощник. И не просто помощник, таких можно найти сколько угодно, а доверенное лицо, лицо, которому можно поручить самое щекотливое дельце. И не просто поручить, но быть уверенным, что он его выполнит точно, качественно и в срок. И при этом не расскажет о твоих тайнах никому. Неважно, по глупости ли, после выпивки, за деньги или из желания похвастаться. Ни по одной из известных людям причин.
Как известно, предать может только близкий человек. Враг тебя не предаст.
Именно поэтому последние сто лет Гауриэль, пусть он и думал, что давно заслужил доверие своего хозяина, подвергался постоянным и непрерывным проверкам. Иногда открыто, но чаще всего — тайно. Чтобы быть на сто процентов уверенным, что его не подсунул кто-то из заклятых друзей-архимагов. Конечно, Рогиэль выбирал себе помощника из многосотенных списков, но что, если кто-то все же смог его просчитать? Просчитать и подсунуть «крысу», того, кто будет сто лет улыбаться тебе в лицо, а на сто первый год метнет заклинание в спину? Никогда нельзя недооценивать ум своего соперника и никогда нельзя никому доверять. Даже себе.
Если бы Гауриэль на все сто процентов был тем самым вышеупомянутым «типичным эльфом», пожалуй, Рогиэль заподозрил бы все же заподозрил в нем, как говорят эльфы, «отравленный плод». Но у него были и свои особенности, например, страсть к вычурным пряжкам на поясе. Широким, узорчатым, украшенным драгоценными камнями. Вот таким, какую он носил сейчас. Впрочем, насколько мог вспомнить Рогиэль, его помощник всегда приходил к нему именно с этой пряжкой.
За исключением этой сорочьей страсти Гауриэль был идеальным помощником: умным, точным, пунктуальным.
Вот он входит в дверь кабинета, как будто выполняя священный ритуал, каждый раз с одинаковым выражением на лице, которое, пусть еле заметно, но отражало неудовольствие. Каковое, впрочем, Гауриэль не скрывал и озвучил при первой же встрече.
Он хотел открывать портал если не сразу в кабинет хозяина, то хотя бы к дверям. И все равно каждый раз ему приходилось выходить из портала у подножия башни и подниматься по лестнице пешком.
Не то, чтобы Рогиэль ему не доверял… полностью, конечно, нет… просто его башня была настолько пронизана заклинаниями магии пространства, все эти порталы, карманные измерения, расширения объема помещений, что попытаться открыть в нее портал — все равно что добровольно сунуть голову в пасть дракона. Хорошо, если разорвет только портал, а не того, кто в него шагнет. Сам Рогиэль, разумеется, перемещался внутри своей башни беспрепятственно. В конце концов, это были ЕГО заклинания.
Гауриэль сделал шаг из коридора в кабинет, коротко
