и Бауцена, а австрийские войска тоже находятся на марше, намереваясь соединиться с силами саксонцев, расквартированными у Лейпцига. Необходимо подготовить контрход, возможно, иной, чем сражения, которые он проводил до того. «Более чем когда-либо, — написал король 6 ноября Морицу Саксонскому, признательный за поздравления «знатоку боевых действий» но поводу недавней кампании, — я уверен, что в каждой стране следует вести различную по виду войну». 16 ноября он покинул Берлин и поспешил в войска.
Армия, заплатившая дорогую цену за победу при Сооре, была отведена через горы на север, в Силезию. Фридрих решил вести ее на запад против восточного фланга неприятеля в Лусатии. 23 ноября он переправился через реку Кейсс у Наум-бурга, служащую восточной границей Лусатии, и в тот же день его кавалерия обрушилась на саксонцев, расположившихся лагерем у Хеннерсдорфа, захватив почти 1000 пленных и армейские склады в Горлице. Тогда австрийцы отошли через Циттау к границе Богемии. Контрход благодаря скорости и энергии, с которыми он был осуществлен, принес успех.
Но враг не унывал. На западе австрийские силы — 6000 человек под командованием генерала де Грюнпа — соединились с саксонцами под Дрезденом, а в начале декабря Фридрих узнал, что Карл Лотарингский вывел главные силы австрийской армии из Богемии на соединение с ними. Фридрих находился в Бауцене, почти в семидесяти милях от противника. Ближе к неприятелю находилась другая прусская армия в 25 000 человек, которую принц Ангальт-Дессауский, сам Старый Дессаусец, собирал довольно долго. Фридрих планировал, чтобы она вторглась в Северную Саксонию со стороны Галле. Старый Дессаусец уже был на марше. Он двигался в южном направлении вдоль Эльбы на Дрезден. Король поддерживал с ним связь через курьеров и передавал обычную информацию и тактические инструкции. 2 декабря он направил из своей армии войсковую группу, 50 эскадронов кавалерии и 10 пехотных батальонов во главе с генералом фон Левальдом, на соединение с опытным принцем Ангальт-Дессауским у Мейсена, а сам начал марш на Дрезден. Противнику будут угрожать с двух направлений.
13 декабря Ангальт-Дессауский подошел к Мейсену и соединился с Левальдом на западном берегу Эльбы — объединенные силы составили около 33 000 человек. С этим войском он разбил у Кессельсдорфа, южнее Мейсена, объединенную австро-саксонскую армию, проведя яростную фронтальную атаку на численно превосходящего противника. Пруссаки потеряли 3500 человек, из них 1000 убитыми; саксонцы оставили на поле боя 3000 убитых, а 5000 попали в плен. Это был полный триумф. После битвы обе части прусской армии, Фридриха и Ангальт-Дессауского, соединились. Когда два полководца встретились под степами Дрездена утром 17 декабря, Фридрих соскочил с коня и обнял славного старого родственника.
Это был счастливый исход после нескольких дней, в течение которых Фридрих пребывал в некотором расстройстве. Его раздражала кажущаяся медлительность движения западного крыла прусской армии под командованием его самого выдающегося — и самого старого — полководца. «Не стану притворяться, — написал он старому Дессаусцу 9 декабря, набравшись храбрости, — что я полностью доволен действиями Вашего Высочества — Вы передвигаетесь так медленно!» Там были и другие, не менее обидные выражения, хотя на следующий день Фридрих прислал нечто вроде смягчающих поправок. Он бывал груб в отношении подчиненных командиров, невзирая на их заслуги. Старому Дессаусцу исполнилось шестьдесят девять лет. Многие из этих лет, начиная с осады Намюра в 1695 году, он провел на войне, участвуя вместе с Евгением Савойским и Мальборо в большинстве кампаний войны за Испанское наследство. Он был гофмаршалом с момента рождения Фридриха, воспитателем и наставником войск, имевших самую высокую репутацию в Европе, больше, чем кто-либо, сделал для воспитания несравненной прусской пехоты, которую Фридрих использовал с таким успехом. Старый Дессаусец чаще других вступался за кронпринца перед Фридрихом Вильгельмом. Теперь же кронпринц стал королем, главнокомандующим и отчитывал его, величайшего героя Пруссии, за медлительность!
Старый Дессаусец, конечно же, был для Фридриха в молодости духовным наставником в военном деле, но сейчас великий старик стал медлителен и осторожен. Он не приветствовал рискованную Силезскую кампанию. Повидав много войн, старый Дессаусец не хотел закончить свои дни, наблюдая поражение Пруссии. Истый лютеранин, полководец всегда молился перед сражением и особенно горячо обращался к Богу 15 декабря 1745 года — и выиграл для Фридриха великую битву под Кессельсдорфом, свою последнюю битву, во время которой шел впереди полка, и три пули пробили его камзол. Королевские объятия знаменовали конец военной карьеры великого воина, умершего через два года, и конец Второй Силезской войны. Кессельсдорф решительно сместил чашу весов. Дрезден сдался Фридриху 18 декабря, и мир с Австрией и Саксонией был подписан здесь же в Рождество 1745 года. В соответствии с мирным соглашением Силезия и Глац признавались как владения Фридриха, а он принимал Прагматическую санкцию и признавал императором Франца Лотарингского.
Король Пруссии радовался заключению мира. В день Рождества 1745 года он написал резкое послание французскому послу, Валори. Во время недавней кампании, отмечал Фридрих, он был полностью покинут союзниками: получил недостаточные субсидий и не имел поддержки ни войсками, ни какими бы то ни было стратегическими маневрами. В таких условиях — Франция могла давным-давно это предвидеть — у него не оставалось другого выхода, кроме заключения мира. Франция выказывала возмущение, но реакция Фридриха на это возмущение была справедливой. Пруссия в одиночестве вела войну в Центральной Европе, а Франция получала от этого выгоды. Он указал с ядовитой вежливостью и в равной степени твердо в послании Людовику XV, переданном в тот же день через Валори: «Jе n’entre point dans les raisons qu’elle peut avoir d'abandonner ses alliés à leur propre fortune; cela fait que je sens doublement le bonheur que j’ai de m’etre tire d’un pas tres scabreuxpar la valeur de mes troupes»[121].
В «Истории моей эпохи» Фридрих строго подошел к своим действиям во время Второй Силезской войны. Сразу после Дрезденского мира король некоторое время посвятил этой работе и написал, что ни один военачальник не допустил столько ошибок, как он. Фридрих недооценил сложности тылового обеспечения кампании в Богемии, проблемы, создаваемые труднопроходимой местностью, и проходы между Саксонией и Силезией. Он недооценил способности австрийских командующих, как и прежде, возложил слишком большие надежды на влияние французов на военные операции австрийцев. В стратегическом плане прусский король оказался изолированным перед лицом превосходящего по численности противника и из затруднительного положения вышел лишь благодаря армии и счастливой возможности, как он выразился, провести три сражения. Не будь этого, ему попытались бы навязать совершенно неприемлемые условия.
Здесь присутствует некоторое преувеличение. Оценки Фридриха в данном случае были ошибочными, но
