— Где ты это достал? — спрашиваю я Поля. Я показываю ему коричневую баночку с оранжевыми таблетками. Мы в его комнате в Таллюддене. Все остальные пошли к озеру — болеть за школьную команду в ежегодных состязаниях по гребле.
— Тайные связи, — отвечает Поль.
Я вспоминаю слова папы о том, что Адамсберг — это школа, дающая ключи от закрытых дверей, важные связи, которые пригодятся потом в течение всей жизни. Только теперь я начинаю понимать смысл его слов.
— Психиатрическое лекарство. Я уже не помню, от какой болезни.
— Добудь еще, — говорю я, забираясь в оконную нишу. — Что бы это ни было, добудь еще.
Поль говорит, что настоящий эффект пока не наступил. Он садится напротив меня на подоконник, уперевшись ногами в мои ноги. И вдруг мир меняет цвет и форму. Все становится светлее, мягче, меня охватывает радостное чувство, и оно вырывается наружу смехом. Поль тоже смеется. Мы смеемся желтым листьям на березах за окном, садовнику, который копается на грядках возле Маюрена. Мы смеемся немцу, норвежцу и Бельману, который пописал в суп.
Я смеюсь так, будто в жизни не слышала ничего смешнее.
Мы принимаем еще по таблетке. Не потому, что хотим умереть или типа того. Мы просто хотим продолжать смеяться. Но веселее не становится. Я думаю, что надо запомнить до следующего раза: от того, что принимаешь больше таблеток, веселее не становится.
30
Только оказавшись на улице, Чарли заметила, что забыла куртку. Сюзанна, выбежавшая следом за ней, держала ее в руках.
— Не обращай внимания на эту старую алкоголичку, — сказала она, протягивая Чарли куртку.
— Мне надо пройтись, — сказала Чарли.
— Тогда я схожу пока в магазин, — ответила Сюзанна. — Давай встретимся у машины. И не воспринимай всерьез то, что говорит мама. Она несет какую-то пургу.
Чарли уже пошла прочь. Сердце билось так, словно она пробежала стометровку. В мыслях она вернулась на берег рядом с Люккебу, поместила Бетти рядом с собой, а сама сидела, подтянув колени к подбородку, глядя на Матттиаса, качающегося в лодке. Почему, тысяча чертей, Бетти ничего не предприняла?
Не доверяй мужчинам, говорящим красивые слова.
Маттиас — исключение, подтверждающее правило.
Слишком светло. Кто-нибудь может убрать весь этот свет?
Чарли остановилась. Она дошла до того здания, которое когда-то было кондитерской. На старой доске для объявлений у входа, среди сотен ржавых скрепок и белых обрывков бумаги виднелась рукописная бумажка о продаже щенков и рядом — еще одна афиша о праздничных мероприятиях вечера. «Давайте отметим то, что мы собрали!»
Чарли уселась на лестнице, ведущей к входу. В голове с новой силой закрутились вопросы, мучившие ее с лета:
Что ты за человек, Бетти Лагер?
Какая ты была и на что была способна?
Ужасно обнаружить, что нельзя полагаться на собственную маму, но теперь она вдруг осознала, что не может полагаться даже на себя. Да и как полагаться, если ее память в состоянии стереть самое важное?
Кто я? Что за человек Чарлин Лагер?
Ответ находился дальше, чем когда бы то ни было. Казалось, она стоит одной ногой в одном мире, другой — в другом, в двух разных реальностях. Она находилась во всех возрастах одновременно: маленькая девочка, старавшаяся поспевать за Бетти, взрослая женщина, идущая по следу Бетти. Может быть, хватит? В теле появилась странная легкость — казалось, ветер может подхватить ее и унести прочь от этого места. Что ее здесь держит?
Зазвонил телефон. Сюзанна сказала, что сидит в машине на парковке за магазином «Ика».
— Иду, — ответила Чарли.
Поднявшись слишком резко, она покачнулась и вынуждена была схватиться за перила, чтобы не упасть. Перила держались плохо, так что она некоторое время раскачивалась вместе с ними, прежде чем вернула себе утраченное равновесие.
Проходя мимо продуктового магазина, она услышала, как кто-то что-то выкрикивает. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что кричат ей.
— Что, такая чистюля, что и поговорить не хочешь?
На нее снова накатило чувство нереальности. Она маленькая. Крепко держится за руку Бетти. «Прекрасно выглядишь, Бетти. А посмотрите-ка на малышку. Вылитая мать».
«Я как она, — подумала Чарли. — Не важно, что я делаю. Я навсегда останусь дочерью Бетти».
Она посмотрела на мужчин. Их было трое — одетые не по погоде, с бурно разросшимися бородами. Те же самые, что сидели на скамейке тогда? Выглядели они очень старыми, но алкоголь такая штука — он заставляет людей стареть раньше времени.
— Что, такая чистюля, что и поговорить не хочешь? — крикнул все тот же голос.
— Настроения нет, — крикнула в ответ Чарли, продолжая идти.
— А выпить? — спросил другой. — Хочешь глотку промочить?
Она покачала головой, хотя никогда еще ей настолько сильно не хотелось выпить.
