Глава 32
Хотя Гейбриел и уезжал, в доме у него был союзник в лице Эстер Гилрей, благодаря которой он надеялся оставаться в курсе последних новостей. Как это ни печально, окончание войны не произвело смягчающего эффекта на Линетт, но он по-прежнему не терял надежды.
Гейбриел возвращался после посещения миссис Уилтон и ее новорожденной дочери, но шумная весенняя гроза задержала его, и он очень торопился. Подъехав, он увидел Линетт и Эстер в саду перед домом: Линетт держала мать за руки, и было заметно, что Эстер чем-то сильно расстроена.
– Ее нет в детской, – услышал Гейбриел, подойдя ближе, – и двое котят убежали. Наверное, она пошла их искать.
– Уже почти стемнело, миссис Гилрей, – сказал Гейбриел, приблизившись. – Надеюсь, Клер не уйдет далеко. У нее есть любимое укромное местечко?
Линетт кивнула и быстро направилась в глубь двора.
– Конюшня! Клер любит бывать там и смотреть на кошку с котятами.
– Сходите с ней, лорд Гейбриел, – умоляюще произнесла Эстер, – а я пойду опрошу слуг.
Эстер с поразительной быстротой побежала к дому, а Гейбриел вместе с Линетт подошли к двери конюшни, и как раз вовремя: изнутри до них донесся испуганный голосок ребенка:
– Мамочка, мамочка, помоги мне!
Они одновременно ворвались в конюшню, но тут же остановились, поскольку в помещении царила кромешная тьма. Слышно было лишь, как беспокойно топтался конь и в деннике хныкала малышка.
Гейбриел сам каждый день ухаживал за своим конем, а потому хорошо знал расположение внутри. Звездный был единственным конем, и Клер пряталась где-то позади него в глубине.
Гейбриел схватил Линетт за руку, и в этот момент Клер заплакала громче, моля о помощи.
– Это мой конь, – взволнованно произнес он. – Он не слишком брыкливый, но его напугала гроза, и к тому же он терпеть не может кошек.
– Хватит болтать и отпустите меня, Гейбриел. Нам надо срочно помочь Клер.
Гейбриел кивнул.
– Позвольте мне уладить это.
Клер начала всхлипывать, и Линетт закрыла глаза.
– Ладно, только поспешите: девочка очень напугана.
Гейбриел двинулся вперед, и Линетт последовала за ним. Они продвигались осторожно, чтобы в темноте не наткнуться на какое-нибудь препятствие.
Наконец глаза Гейбриела привыкали к темноте, и он, найдя подходящую палку, направился в угол.
Клер спряталась под кормушкой в стойле Звездного, где конь не мог ее достать, и не двигалась. На ней было белое платье, хорошо заметное в темноте, а в руках она держала одного из котят, всем своим видом показывая, что ни за что не бросит его.
– Месье папа! – Клер начала выбираться из своего убежища и уже готова была броситься к Гейбриелу…
– Оставайся на месте, дорогая, не двигайся, сейчас я помогу вам обоим – тебе и котенку.
– Ладно, – Клер шмыгнула носом, – но мне очень не нравится этот конь.
– Нет, дорогая, он хороший, просто ты очень напугана.
– Я хотела помочь моему котенку, а конь напугал нас.
Поняв, что медлить больше нельзя, Гейбриел решительно двинулся в угол стойла, а когда Звездный учуял движение, он быстро сунул вперед заранее приготовленную палку, и конь прихватил ее зубами.
Пока все шло так, как планировал Гейбриел. Он отвернулся от Звездного и, скользнув в угол, подхватил Клер на руки.
Они почти достигли выхода, когда Гейбриел почувствовал толчок в спину, но удержался на ногах.
Оказавшись в безопасности, Гейбриел передал Клер Линетт и обернулся, чтобы убедиться, что Звездный не собирается снова атаковать их; однако конь лишь взглянул на него диким взглядом, помахал хвостом и отошел в глубь стойла.
– Ну вот, кажется, все закончилось благополучно. – Гейбриел с трудом перевел дыхание.
– А почему у вас такой злой конь? – спросила Линетт, гладя Клер по голове.
– Он не злой, просто испугался. И чтобы снова не напугать его, нам лучше поскорее уйти отсюда.
Когда они вышли из конюшни, все домочадцы уже столпились на почтительном расстоянии у ее дверей.
– Не волнуйтесь, все в порядке, – успокоил их Гейбриел. – Теперь вы можете вернуться в дом.
К тому моменту, когда взошла луна, все, наконец, разошлись, а Линетт исчезла в своей студии. Что до Гейбриела, то ему не оставалось ничего другого, кроме как отправиться на кухню посмотреть, не осталось ли чего-нибудь от ужина. Затем он собирался смотреть на звезды и думать о том, чем заполнить жизнь, пока Линетт не начнет доверять ему постоянно, а не только в случае чрезвычайных обстоятельств.
Линетт сидела у окна в компании кота и украдкой наблюдала за Гейбриелом.
Вскоре, постучав в дверь, вошла Эстер и, поставив свечу на стол, подошла к окну, рассчитывая обсудить с дочерью события прошедшего дня и планы на завтра.
– Сегодня было больше суматохи, чем обычно, верно, дочка?
Линетт пожала плечами:
– Ты хочешь сказать, что наша жизнь превратилась в хаос?
– Возможно, но это неизбежно, кода в доме так много детей. Я надеюсь, что новый дворецкий сумеет навести здесь порядок.
– Да уж, не то что Гейбриел Пеннистан.
– Как ты можешь так говорить о нем? Лорд Гейбриел нашел Клер и спас ее.
– Не хочу напоминать тебе, но не было бы его – не было бы и коня и Клер не оказалась бы в опасности.
В это время Гейбриел вышел из конюшни и направился по тропинке к дому у озера.
Вскоре он растворился в темноте, но мать и дочь продолжали сидеть в молчании.
В конце концов, Линетт задала вопрос, который давно терзал ее:
– Что мне делать с ним, мама? Для меня выйти за него замуж или даже просто стать его любовницей означает совратить и испортить его таким же образом, как Страусе погубил меня.
– Не смеши меня, Линетт, и не путай столь разные вещи. Ты дашь ему то, чего Страусе никогда не давал тебе, – в этом главная разница. Люби его, и все вокруг тебя станет светлым и праздничным.
– А тебе не кажется, что это звучит несколько театрально?
– Театрально? С чего ты это взяла?
– А с того, что не все может возродиться заново. Хотелось бы мне, чтобы все было так легко, как ты себе представляешь.
Эстер с укором посмотрела на дочь.
– Легко? Ты думаешь, любить легко? Девочка ты моя, это же самый большой риск, на который может решиться женщина.
– Верно, и потому я никогда не любила Страусса. Возможно, я вообще не могу любить…
