— То есть, — я уже едва не рычал от бешенства. — Это из-за тебя десятки людей были изрезаны на мелкие части, так?
— Роалд, — очень мягко, будто убаюкивая ребенка, произнес он. — Что ты знаешь о Едином?
— Что? — я замер на месте, удивленный вопросом. — Какое это вообще имеет значение?
— Ответь мне.
— Он был человеком, — пожал я плечами, все еще не понимая, к чему тот клонит. — Но развил свое Ядро настолько, что встал вровень с богами. Вот и вся история.
— Не это, — поморщился юноша. — Про посмертие.
— Достойные души идут к нему. Их удел — наслаждение. Те же, кто грешил, обретают покой в Бездне, — на память процитировал я строку из Святой Книги. — К чему все это богословие, Кастин?
— К тому, что ты ошибаешься, — с удивительным спокойствием и… будто даже пониманием произнес он. — Души, которые твой бог считает достойными, не обретают мир. Их не ждет вечная радость и блаженство, как говорят тебе святоши.
— И что же на самом деле? — спросил я, желая уже поскорее закончить с этим бредом. — Дай угадаю, на самом деле, — скорчил я страшную рожу, — он их уничтожает.
— Уничтожает? Нет, — удивленно взглянул на меня убийца. — Зачем? Они их поглощает. Это же его пища.
— Прости, что? — теперь я даже отвлекся от пылающей за моей спиной деревни. — Пища?
— Ты никогда не думал? — хмыкнул маг. — Почему его так называют? Единый?
Признаюсь честно, я на секунду задумался. Но быстро пришел в себя. Только совсем психопаты способны в это поверить. Или выдумать.
— Слово «достойные», — заметив мою секундную задумчивость, затараторил маг. В его глазах отражалось зарево пожара, придавая им особое безумие. — Оно ключевое. Главное — это сила, понимаешь? Он берет к себе самых сильных. Убийц, грабителей, насильников, неважно. И делает частью себя.
— Подожди, — до меня начала доходить его извращенная логика. — И ты…
— Я уродую их, — охотно ответил тот. — Калечу. Ломаю. Извращаю. Заставляю молить о пощаде, пресмыкаться, просить, — он прервался на глубокий вдох. — Я спасаю их, Роалд. Вот Истина.
— Ты сумасшедший, — окончательно уверился я и, задвинув клинок в ножны, развернулся к нему спиной. — Прощай, Кастин. Нам больше не о чем говорить.
Он что-то еще кричал мне вслед, но я не слушал.
Хватит с меня на сегодня бредней фанатиков. Мне нужно было выбираться.
Глава 20
— А ты не торопился, — встретила меня привычной ухмылкой Виолла. — Мы думали, ты решил остаться там. Уже и уезжать собрались.
Слова и тон были сердитыми, но вот в ее глазах я заметил облегчение. Беспокоилась. Кому сказать, не поверят. Но мне было приятно.
— Встретил старого знакомого, — коротко ответил я, следуя жесту девушки внутрь экипажа. — Вот и пришлось задержаться.
Внутри кареты было на удивление просторно — особенно с учетом, что нас там было аж пять человек. Удобные сиденья, есть, где вытянуть ноги. Развалившись на одном из таких, я сразу же нарвался на недовольный взгляд Изабеллы. Видимо, девушке не очень нравилось, что грязный оборванец вроде меня был допущен внутрь, а не остался на козлах вместе с гвардейцами и Мией.
Ничего. Переживет.
— Итак, — с облечением плюхнувшись рядом, произнесла Виолла. — Я жду.
У нее был уставший голос, похоже, сказывался прорыв сквозь орды мертвецов. Но ее глаза светились уверенностью. Она желала получить ответы. Немедленно.
— Ты заслуживаешь знать правду, — пафосно ответила ее сестра и с сомнением оглядела экипаж. — А вот остальные…
— Мы никуда не собираемся, — хмуро буркнул нахохлившийся Пайнар. — Скажи спасибо, что я вообще с тобой разговариваю.
— Да как ты…
— Белла, — положил ей руку на плечо Эдвард. — Успокойся.
— Как скажешь, отец, — неодобрительно пробормотала она и, глубоко вздохнув, начала рассказ. — На самом деле, тут нет ничего особенного.
Ну да. Предательства, секретные культы, воскрешение из мертвых. Каждый день с этим сталкиваюсь.
— Мой дядя, Габриэль О’Рин, хотел меня убить. Мы подсунули ему фальшивку. И теперь собираемся мстить.
— Тебе бы рассказчиком быть, ей-богу, — хмыкнул я. — Почему хотел убить? Что за фальшивка? Как вы именно вы собираетесь отомстить? Подробности, короче.
— Помедленнее, парень, — ухмыльнулся Эдвард, успокаивающее поглаживая ошарашенную моей наглостью дочь по голове. — Не все сразу.
— Я все еще жду, дядя, — ледяным голосом вклинилась Виолла. — Роалд прав. Этого недостаточно.
— Мой брат, — немного помедлив, словно набираясь храбрости перед прыжком в воду, начал аристократ. — Как бы мне ни хотелось этого не говорить, в последнее время несколько… сдал.
— Отец никогда бы…
— Не в том смысле, — жестом велев племяннице помолчать, продолжил мужчина. — С тех пор как мы заключили перемирие с Родом Дос, он изменился. Не смог с этим смириться, что ли?
— У него все сыновья погибли, — вспомнив рассказ Пайнара, заметил я. — Такое не забывают. И не прощают.
— Он не единственный, кто многое потерял в тот день, — пристально смотря на Эдварда, холодно добавил юноша. — Все мы кого-то лишились.
— Пайнар, верно? Я помню твоего отца, — не стал избегать его взгляда мужчина. — Он был отменным воином. Еще бы чуть-чуть и… Это, — показал он на уродливый шрам на своем виске. — От него.
— Жаль, что он не целился чуть правее, — зло, чуть ли не выплевывая слова, ответил ему маг. — Тогда вы бы тут не сидели. А мой отец остался бы жив.
— Мальчик в своем праве, — дипломатично успокоил мужчина двух подскочивших на своих местах магесс. — А нам сейчас не нужны ссоры.
— Можно мы вернемся обратно, — нетерпеливо попросил я. — К моим вопросам.
— Я начну с культа, — как только напряжение в карете несколько подупало, кивнул мне мужчина. — Это не наша идея.
— А Габриэля? — спросил я и, получив кивок, удивился. — Зачем? В чем смысл?
— Неужто ты не понял? — красивым движем бровей указала на мою глупость Изабелла. — Карманное восстание. Можно натравить на кого угодно. Сделать что угодно. Вариантов масса.
— И ты говоришь, оно уже год как создавалось? — недоверчиво перебила ее Виолла. — А почему я об этом слышу впервые?
— Много ты интересовалась политикой, сестренка? Даже когда была Наследником, — хмыкнула девушка. — То-то же, Ви. Ты желала другого. Признания.
Магесса покачала головой.
— Но я не такая, — с гордостью в голосе продолжила она. — Мне рассказали полгода назад. Сразу же. — Белла зло сверкнула глазами. — И я была против.
