— Натали, и вы меня уверяете, что все это удалось узнать одной из служанок, при этом никак себя не выдать и суметь передать сообщение вам?
— Я сказала «мои источники», а не «мои девочки». — К чему он клонит? И что за странные переглядки с моим мужем? Они что, вообразили, что я Джеймс Бонд в юбке и сама сквозь стену шпионила за врагами? Хм… про «сквозь стену» они угадали, просто о Глюке не в курсе. Блин! Насколько было бы проще, сумей я о нем рассказать… Ладно, будем играть теми картами, что у меня есть. Вон, ща допрашивать будут, лампу в лицо, спички между пальцами.
— И что это за источники такие? — Прямо небывалое ехидство в голосе Пашкиного мужа, ага. Вообще-то Край абсолютно прав, что расспрашивает, но… вот не понравилось мне, как Даниэль прищурился. Того и гляди пар из ушей пойдет.
— Может, сначала свина поймаете? — предложила я. — А источник тот же, что и в прошлый раз. — Про слугу богини Край уже слышал, правда в несколько искаженном варианте. Будем надеяться, и сейчас прокатит.
— Натали, что-то еще важное? — изобразил он внимание.
— Нет. Я сразу приехала к вам, как только эти сведения дошли до меня. Очень надеюсь, что это поможет сегодня же задержать преступника. Тогда я смогу спать спокойно. — Уф, и глаза такие скорбно-невинные.
Край кивнул и, прихватив бумаги, ушел. Даниэль остался и продолжал хмуро смотреть на меня. Вот неприятно, но злиться не получается, видно же, что он за меня беспокоится. Как умеет…
Я подалась вперед и погладила его по руке:
— Я никуда не лезла, сидела дома, просто выслушала доклад и передала.
— Да? Тогда домой и поедем.
Даниэль поднялся и протянул мне ладонь. Собственно, а почему нет? Что там как, я потом узнаю. Не от Края, так от Глюка. Если Даниэлю хочется домой — пожалуйста. Буду примерной женой… и так виновата кругом, хотя по факту вообще не виновата — просто обстоятельства так сложились. Но перед Даном чувствую себя… эх.
Я уцепилась за его ладонь и не отпускала, пока мы не дошли до экипажа. Даниэль отказался от поездки верхом, забрался ко мне в салон, сел рядом, сгреб в охапку с таким видом, будто закрывает меня от всех опасностей мира. Как тут сердиться?
Только вот Даниэль — это Даниэль. При всех его положительных качествах у него есть один существенный недостаток. Как метко выразилась Павлина, он сначала действует, потом ужасается последствиям. Я бы сказала иначе: на эмоциях его иногда переклинивает, и он творит дичь. Вот как с шантажом во имя отказа от развода. Он ведь не хотел навредить девочкам, просто… К тому же у него на шее не только свои хотелки, но и свой детский дом, который надо поддерживать деньгами. Его тогда тряхнуло конкретно.
И сейчас, судя по горящим безумием глазам, тоже перемкнуло. Лучшее, что сейчас можно сделать, — проследить, чтобы Дан не наделал глупостей, дать ему остыть, а потом спокойно поговорить. Может… я решусь про полгода… Ну как это ему сказать, как, если он настолько за меня переживает, что… зараза.
Доехали мы без приключений и довольно быстро. Я понадеялась, что Даниэля хоть немного попустит, но он, что называется, закусил удила. Глядя на него, я прям чувствовала — сейчас учудит. И таки учудил, хоть плачь, хоть смейся.
Даниэль проводил меня в комнаты, причем проводил в мою спальню через свою, через смежную дверь. Следом не вошел. Что он сделал, я не поняла. Окна и все дверные проемы, кроме прохода в ванную, затянулись бордовой паутиной. Повисев с минуту, паутина поблекла и пропала, но интуиция подсказывала, что преграда никуда не пропала, став невидимой.
— Натали, прости, но я тебя уже слишком хорошо знаю, ты обязательно полезешь в самую гущу, всегда лезла. А сейчас это больше чем смертельно опасно. Погибнуть в пожаре страшно, но это ничто по сравнению со смертью на алтаре. Обижайся на меня, ненавидь меня, но останься живой. Завтра я открою эту дверь, когда все закончится, и ты будешь свободна даже бросить меня… но сейчас — я по-другому не могу.
— Дан!
Он покачал головой и буквально сбежал. Захлопнул дверь и повернул ключ в замке.
Вот же… дурень.
Или это моя скромная персона в его глазах такая идиотка? Я тяжело вздохнула, села на кровать. Обидно, но боль заглушает обиду. Если Даниэль готов ради моей безопасности пожертвовать нашими отношениями — что это, как не любовь? А я ведь умру, скоро умру. Доигралась…
— Натали! — Глюк возник в темном углу между кроватью и трюмо. — Прости… Прости меня. Это я виноват…
— Ну здрасте, приехали. А ты-то чего?! Тебя Даниэль покусал? Или я сама? Такого не помню вроде.
— Ты не понимаешь. Эти… твои помощники из Лондрии вместе с полицейскими упустили свиномордого. Его кто-то предупредил. А у тебя больше нету полугода, чтобы завершить расследование. У тебя осталось всего несколько дней. Или даже часов.
Глава 55
— Как… — Я нервно сглотнула и постаралась взять себя в руки. — Погоди, как несколько дней?! Почему?
— Говорил тебе: не лей кровь в круг как из ковша! — Глюк вернулся было к своему брюзгливо-злобному тону, но тут же исправился и виновато свесил капюшон. — Это я виноват… не прочел до конца все правила и последствия ритуала. Там две страницы склеились, и я их пролистнул… а каждая капля — это лунная неделя, отпущенная договором. Ты их не жалея плеснула, у меня сейчас сил в разы больше, чем было, я бы, наверное, даже смог воплотиться, если бы нашел тело, которое еще не умерло, но душа уже ушла… только это все не даром.
— Попадалово. — Я села на кровать и нервно прикусила едва наметившийся заусенец. — Не кисни, что-нибудь придумаем. И не вини себя, я тоже не семи пядей во лбу, могла бы и догадаться, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
— Да еще твой придурок очень вовремя решил поиграть в поганого тирана! — Глюк погрозил призрачным кулаком в сторону двери, за которой скрылся Даниэль.
— Не перегибай палку! — невольно возмутилась я. — Он ведь не знает… Я так и не решилась ему рассказать.
— А ты бы и не смогла, — фыркнул призрак.
— В смысле?! Паше же вон рассказала.
— Одно дело Павлина, она служит Арраане. — Глюк подлетел к окну и потрогал рукой вспыхнувшую багровым паутину. — И совсем другое — цивил, который к нашей Воровке никакого отношения не имеет. Ты даже и хотела бы проболтаться, но не сможешь. Будет все время сто причин, по которым ты вроде бы сама промолчала — то время не подходящее, то ситуация, то испугалась чего, то его отвлекли. Так что не парься. И вообще — забудь. Он уже к тебе никакого отношения не имеет, потому что не может помочь. Наоборот — он тебе мешает. А на «любовь», — тут призрака ощутимо перекривило, как пацана, которому пообещали в наказание три часа индийской мелодрамы с танцами и песнями, — у тебя времени больше нет! Очнись, курица! У тебя меньше трех дней осталось до того момента, как твоя душа улетит на развоплощение, а тело станет умертвием, вершащим месть!
