Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
Прошло два месяца со дня трагедии, и я иногда ощущала себя машиной, которая с раздражающей размеренностью расходует энергию на каждое действие. Но поддаваться пораженческим настроениям я все же не собиралась, и по утрам, когда солнце светило ярче обычного, а весна торопила лето, я шагала по холлу Лонстон Паблишинг, улыбалась и махала секретарше, и от этого на душе становилось чуть теплей.
Я брала дополнительные смены в пожарной части или засиживалась в редакции допоздна, это занимало почти все мое время, и я была этим довольна. Тяжело было оставаться одной, но не хватало духу погулять с подругами или самой сходить в кино. Спала я все оставшееся от работы время, вернее, пыталась спать. В последнее время с этим было не очень.
Прислонившись к стенке лифта, я попыталась вздремнуть, пока он ехал на третий этаж. Два журналиста из «Ивнинг Кроникл» обсуждали какую-то сенсационную статью, избегая имен, и несколько месяцев назад я бы развесила уши в надежде услышать что-то исключительное. Но сейчас я закрыла глаза, желая, чтобы лифт застрял и я смогла поспать, усевшись на полу.
– Доброе утро, Кэт, – толкнув дверь в длинный темный коридор нашей редакции, я заглянула в ее каморку по пути в большой офис, где уже чувствовала себя, как дома. Кэт была хорошей подругой, и с ней всегда было приятно поболтать. Но сегодня ее рабочее место пустовало, и на вешалке не было пальто.
Вместо нее мне попалась Миссис Бёрд, сверкавшая глазами, как грозовая туча.
Звонила мама Кэтлин – ее дочь снова слегла с ангиной, и на этот раз речь шла об операции. По мнению миссис Бёрд, это было очередным проявлением слабости, и она явно была не в духе.
– В детстве надо было удалять, – буркнула она, на этот раз предпочитая обходиться без сочувствия. – Мисс Лейк, сегодня вы замените ее. Мистер Коллинз как-нибудь перебьется без вас.
С этими словами она указала мне на место Кэтлин, дав целую кучу распоряжений, а затем отправила на север Лондона с поручением, включавшим кучу умных слов и посылку, от которой здорово несло удобрениями.
За этот день я еще больше стала уважать Кэтлин. Отсутствуя в редакции большую часть рабочего времени, миссис Бёрд умудрялась заваливать остальных работой. Мне пришлось нелегко – то, с чем Кэтлин управилась бы за десять минут, заняло у меня несколько часов. Просто она знала, где что лежит, держала все нужные номера телефонов и адреса у себя в голове и вообще могла справиться с чем угодно.
К концу Недели Без Кэт все без исключения ждали, когда же она вернется. Я изо всех сил старалась понять, в чем заключался смысл громогласных инструкций из-за двери миссис Бёрд, и мне редко это удавалось. Мистеру Коллинзу приходилось самому делать все правки, и миссис Ньютон из отдела рекламы теперь заглядывала чаще. Миссис Бёрд постоянно негодовала и жаловалась, что все не так. Спорить с ней никто не собирался.
Все это отнимало у меня время для ответов на письма, и поэтому в первый же день следующей недели я пришла как можно раньше.
В редакции не было ни души, и я полезла в ящик за письмами, начав с поклонницы мистера Коллинза, а именно его киноколонки, просившей отослать ей фото с подписью на память. Меня это позабавило, и я уже предвкушала, как он поменяется в лице, прочитав это. Надеюсь, удар его не хватит.
Дальше меня ждало письмо в нашу колонку, писала дама сорока пяти лет, проигрывавшая в битве с двойным подбородком. Такие опусы миссис Бёрд обожала, и мне было жаль миссис Двойной Подбородок, на которую обрушится поток грозных увещеваний.
Следующее оказалось весьма странным. Напечатанное на машинке, без конверта и обратного адреса, оно было подписано «Л».
Я принялась за чтение.
Дорогая миссис Бёрд,
Пожалуйста, помогите.
Стыжусь вам писать, но мне больше ничего не остается. Я подвела всех, кто мне дорог. В этом году меня покалечило во время очередного налета, а сейчас, кажется, у меня нервы совсем расшалились. Едва я слышу звук летящего самолета или любой громкий звук, как схожу с ума от страха. Я больше не могу выходить из дома или гулять, и мне кажется, что к привычной жизни я уже никогда не вернусь.
Мне уже доводилось читать такое. Многие проходили через это, терзаясь не только от пережитого ужаса, но и того, что больше не могут выполнять свой долг.
Конечно, не стоило так казнить себя. Нельзя просто так взять и сделать вид, что с тобой ничего не случилось. Сейчас я как никто другой понимала этих людей. Даже до той ночи я всегда сочувствовала тем, кто боялся взрывов, громких хлопков или просто темноты и незнакомых мест, ответив некоторым из них и попросив миссис Бёрд напечатать одно из писем с ответом в журнале, на что та ответила категоричным отказом.
– Бесхребетность, мисс Лейк. Вот главная проблема этих женщин. Все эти причитания не помогут выиграть войну. Нужен стержень внутри и желание продолжать борьбу.
Таков был классический ответ миссис Бёрд, считавшей подобные чувства проявлением слабости, недостойной и неприемлемой. От всех она требовала одного – беспощадной твердости и дисциплины. Неудивительно, что люди приходили в ужас от подобных советов.
Я считала, что вполне естественно бояться падающей тебе на голову бомбы – никто в своем уме не стал бы бахвалиться в такую минуту, и это не делало его ни слабаком, ни трусом.
Я закусила губу. Может быть, я не слишком-то объективна?
Нет.
Ничуть нет. У этой девушки, как и у всех остальных, есть право на страх. Я была уверена в том, что им нужна поддержка, а не лекция о бесхребетности.
Я снова взялась за письмо.
Обещаю, что не стану обузой. Выйду на работу, как только разрешит врач, и я смогу более-менее уверенно двигаться. Но теперь я чувствую себя ужасной трусихой, и мне от этого еще хуже.
Недавно погиб мой жених. Не думаю, что смогу полюбить кого-то другого.
Я напряженно вглядывалась в строчки.
Не хочу ни с кем говорить, даже с лучшими друзьями.
Кажется, меня осенило.
Взглянув на подпись, я не смогла узнать почерк. Но судя по всему остальному…
Могла ли Банти написать его?
Мне ужасно не хватает его, я не могу описать, насколько сильно, но я знаю, что есть и те, кому приходится гораздо тяжелее, чем мне, и стоило бы взять себя в руки. Сотни девушек моего возраста работают для фронта, а ведь у каждой семья, и никто не жалуется, а мне так стыдно – я до смерти боюсь самолетов и сирен.
Вы, наверное, считаете меня размазней, но я просто боюсь, что опять случится нечто подобное. Вы писали о том, что каждый должен вносить свой вклад в борьбу с врагом. А что остается мне – жалкой в своей беспомощности и одинокой?
Искренне ваша,
Л.Положив письмо на стол, откинувшись на спинку стула, я оглядела офис, как будто ответ на вопрос крылся где-то здесь, что было невозможно. Вся эта история с письмом была невозможной.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
