Эш рванулся к окну, с грохотом опустил его вниз и высунулся наружу, протягивая к ней руки.
– Джульетта!!! – в отчаянии закричал он.
Теперь он отчетливо видел ее лицо, черты которого до сих пор помнил лишь смутно, не желая их узнавать, запрещая себе делать это и таким образом признавать факт столь неестественного ее существования. Он ясно различал ее губы, которые изогнулись в злобной усмешке.
Поезд уходил все дальше, видение исчезло, а сидевший рядом пес превратился в маленькую черную точку.
Эш плакал, и сердце его разрывалось от горя, он звал ее снова и снова, в отчаянии обращаясь к теперь уже неясной фигуре, по запыленному лицу, оставляя грязные полосы, текли слезы.
Чьи-то сильные руки жестко вцепились в его плечи сзади, изнутри купе. Он крепко ухватился за раму, боясь, что сейчас его вышвырнут на проносящуюся мимо твердую землю. Он начал сопротивляться, пытаясь развернуться, чтобы встать лицом к своему противнику. Острые ногти расцарапали ему лицо.
Глаза Кристины превратились в уродливые щели. Лицо ее было чистым, ожогов на теле не было, и все же это была не та Кристина, которую он знал. Перед ним открылась темная сторона ее существа, он увидел взбешенное порочное создание, которое Мариэллы при жизни тщательно скрывали от окружающих. Волосы ее были растрепаны, лицо исказила насмешливая гримаса. Серо-голубые глаза сверкали безумным огнем, за маской настоящей ведьмы бесследно исчезла красота девичьего лица.
Она безжалостно набросилась на него, ее белоснежное платье развевалось, словно под порывами ветра. Царапаясь и яростно плюя ему в лицо, она зажала Эша в угол купе. Эш был слишком испуган, чтобы сопротивляться, он лишь закрыл руками лицо, безропотно позволив ей избивать себя.
Но по мере того как боль становилась нестерпимой, он начал размахивать руками, пытаясь отогнать воскресшую Кристину, выкрикивал ее имя. Ярость и отчаяние помогали ему постепенно преодолеть страх.
Вскоре он обнаружил, что борется с пустотой, но продолжал молотить руками по воздуху.
Прошло несколько минут, прежде чем он остановился и бессильно опустил руки. Еще какое-то время он испуганным взглядом обводил купе. Наконец Эш сумел взять себя в руки, выпрямился и остался стоять так, пошатываясь в такт движению поезда.
Почувствовав, что щека у него мокрая, Эш коснулся лица дрожащей рукой.
И надолго застыл, не сводя взгляда с испачканных кровью кончиков пальцев...
Эдбрук
Ночь только еще вступает в свои права. Над изрытой ямами подъездной дорожкой к огромному заброшенному зданию порывами вздыхает ветер. Словно пришедшая из другой эпохи машина стоит возле ведущих к входной двери каменных ступеней.
Дом кажется покинутым и всеми забытым, внутри него царит темнота.
Но в этой непроглядной тьме кто-то движется, переходит из комнаты в комнату. Пожилая женщина ходит по дому, тихо напевая, – эту песенку она пела, укачивая детей, которые выросли здесь. Но это было очень давно, ее детей уже нет.
В руках у женщины коробок со спичками. Она зажигает их одну за другой и оставляет горящими где попало.
Становится все темнее, и пустая каменная громада Эдбрука погружается во мрак. Но вот в одном из окон особняка разгорается оранжевое пламя. Вскоре теплое сияние появляется в другом окне...
Потом еще в одном...
