Книга Наследницы моря - Сара Хеннинг

Вот и все.

Я чувствую, как сотрясается земля. Словно извергается вулкан. Будто грядет поток воды, который нельзя остановить.

Как и в миг смерти Алии. Или когда превращение Руны из русалки в человека бесповоротно завершилось.

Магия вокруг меня и во мне снова шевельнулась. Баланс немного склонился влево – к суше, месту в тенях. Эти тени росли целые столетия. До трагедии Марен Сплиид и Кристиана IV, короля – охотника на ведьм. До того, как семьи, сборища и сама магия оказались разделены и порезаны; разорваны и расколоты на кусочки целого и выброшены на ветер.

О, какое это приятное чувство.

Руна и ее маленькая компания создали самую мощную магию на земле за многие поколения.

С того самого дня, когда выжил Ник, Анна была повержена, а я создана.

Настоящая, истинная магия, которая истощилась за поколения и оказалась загнана в укрытие. Уставшая и слабая, так давно спящая, теперь она проснулась.

И сила только что уничтожила зарождающуюся программу Хаунештада по созданию под лодок.

Мой котел бурлит от заклинания, которое способно изменить и мой мир к лучшему. Хотя я не могу видеть Руну в действии, я поднимаю глаза к поверхности и улыбаюсь облакам. Те затягивают небо.

– Только посмотри на себя, маленькая ведьма, – говорю я, в целом ни к кому не обращаясь – скорее торфу и раскачивающимся полипам. – Еще и день не пробыла человеком, а уже создала больше магии, чем было на суше последние пятьдесят лет.

Я позволяю себе улыбнуться мысли о Руне – маленькой садовнице, взрастившей магию и тут же получившей плоды.

– Она действительно талантлива. Но ей нужна твоя помощь, – отвечает Анна.

Я киваю, повернувшись к ней спиной.

– Да, и скоро Руна ее получит.

Должна.

Если я почувствовала мощь того, что только что случилось на земле, то и морской царь тоже. Он придет. Может, уже в пути. И до его прибытия я должна подготовиться.

Радость за Руну блекнет. Ее место занимает необходимая сосредоточенность. Зелье в моем котле весело кипит. На поверхность бесконечным плывущим потоком поднимается пар. Он должен кипеть дольше, чем гороховый суп тети Хансы. По крайней мере, я так считаю – никогда раньше не исполняла это заклинание.

Я наклоняюсь над своим котлом и мешаю содержимое копьем из рыбы-меч. Уже прошел день с тех пор, как я взялась за зелье. Оттенок подходящий – ярко-желтый цвет солнечного света. Подходит свободе, которую он дает.

Но оно еще не готово. У зелья есть все необходимые ингредиенты – суша, море, кровь – кроме одного.

Любовь.

Мне нужно лишь кольцо.

Одно лишь слово, проскочившее в мыслях, возвращает меня в детство. Когда нам было по десять лет, Ник ударил ногу о скалу во время подъема на Переход Лиль Бьерг. Это не был глубокий порез, но прямо на голени. Кровоточил он так, словно вся жизнь утечет через него в грязь, пока мы с Анной спускали друга вниз.

На мгновение Ник потерял сознание. Мы несли весь вес его тела на плечах. Это было не такой проблемой, как его размеры – высокий и долговязый. Угловатое тело невероятно усложняло процесс – ведь мы пытались не нанести его голеням и сапогам еще большего вреда. Так что, когда из магазина прямо рядом с дорогой показалась мать Анны, мы решили: лучше всего мне остаться с Ником, а они вдвоем отправятся за королевским лекарем.

Ник очнулся, как только они завернули за угол, сбитый с толку и немного смущенный. Его уши покраснели, когда я рассказала другу о случившемся.

– Мама выскажется по этому поводу. – Ник смотрел на руки. Его длинные пальцы играли с травой. – Николас, королю не подобает иметь шрамы – люди все время смотрят, – сказал он, пытаясь изобразить особенно эмоциональную речь матери. Потом улыбнулся с блеском в темных глазах. – Да, будто королевство рухнет, когда я закатаю штанину, покажу шрам и докажу, что я действительно человек.

– Вини меня, – сказала я. Мне было известно, что его мать уже меня не любит. – Она успокоится, узнав, что твои раны – моя вина. – Я пожала плечами, стараясь изо всех сил выглядеть скромной.

На лице Ника возникла напряженная улыбка. Он выбросил пару травинок, а потом сорвал пучок армерии. Ее крошечные розовые лепестки уменьшились после сухого лета. Он встретился со мной взглядом.

– Эви, ты же знаешь, что мне безралично мнение моей матери, отца или кого-то еще о тебе.

– Знаю, – сказала я, потому что знала. Хотя я была достаточно молода, чтобы думать, что мнение одного парня не имеет значения против целого моря противоположных мыслей.

Теперь я понимаю: это не так.

И мне кажется, Ник понимал. Юноша мгновение помолчал, теребя цветы. Я уже было подумала, что мы закончили разговор, и села. Я глядела перед собой в поисках заметной, похожей на дымоход, шляпы лекаря. Ник пихнул меня. Когда я повернулась, чтобы ответить, он показал маленький круг из цветов. Потом взял мою руку и надел кольцо на безымянный палец.

– Спасибо, что осталась со мной, – произнес друг, встретившись со мной взглядом. Его уши снова покраснели.

Я взглянула на цветочное кольцо – в основном потому, что на его лицо смотреть было сложно.

– Всегда.

О Ник. Что у нас могло бы быть.

Что у нас должно было быть.

Мне нужно это кольцо.

Закрыв глаза, я тянусь через ониксовые воды своей тюрьмы в открытый океан. Обхожу мины, которые так страшат морского царя, и попадаю в теплое дыхание позднего лета.