Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Бахман посмотрел наверх. У них над головой пролетала стая ворон.
– Грета единственная дала интервью. Она на полном серьезе утверждала, что после той ночи излечилась от своей фобии и отныне может встречать Рождество одна. Этому вообще можно верить?
Стая разлетелась в разные стороны и собралась вместе лишь через несколько секунд. Бахман потерял интерес к птицам и снова посмотрел на профессора. Его взгляд помутнел, наверняка ему уже требовались очки посильнее.
– Люди до сих пор думают, что здесь в психушке была резня, во время которой пациенты убивали друг друга. Поэтому многие верят, что на территории водятся привидения. Глупость, но инвесторов, похоже, отпугивает. Чего тут только не планировали. Фешенебельный жилой квартал, рестораны, даже отель. Но так ничего и не вышло.
– О Софии тоже говорят?
Старый консьерж вздрогнул при упоминании этого имени и потер поседевшие бакенбарды.
– Дети говорят, что она ведьма и все еще живет в доме. Под крышей, со своей больной дочерью. Ну вот, типа того.
Он через силу улыбнулся, но на лице у него лежала такая грусть, какую профессор редко видел у взрослого человека.
– Не обижайтесь, но я сделаю кружок вокруг дома, Кас… – Старый консьерж осекся. – Извините.
– Все в порядке. – Хаберланд протянул ему руку. – Счастливого Рождества. Был рад с вами повидаться. И спасибо, что отперли дверь.
– Не за что. Главное, чтобы это не вошло в привычку.
Они в последний раз кивнули друг другу, затем каждый пошел в свою сторону. Два человека, которые за одну-единственную ночь пережили так много, что для последующих совместных переживаний в этой жизни просто не было места. Даже для короткой беседы.
Хаберланд развернулся на ветру и поднял воротник своего растянутого пальто. Он осторожно поставил ногу на тротуар, который спускался по склону к дороге. Сегодня обещали дождь со снегом, и нужно рассчитывать на гололед, поэтому он надел свои тяжелые зимние сапоги. Тогда он пришел в кожаных туфлях, что в итоге обернулось для него злым роком.
«Тогда. В прежней жизни».
Сейчас он был другим человеком. Он не солгал, когда сказал Лидии, что Никлас Хаберланд умер. Человек с этим именем навсегда остался лежать на дне его собственной души. Хотя Брук разгадал загадку и уже через два дня освободил его, даже это короткое время в собственном плену оказалось слишком длительным. Хотя благодаря Бруку он и вернулся в реальность, но так и не смог больше найти себя.
«Брось меня, если я тебе нужен. Подними, если не нужен».
Он часто спрашивал себя, почему София вообще оставляла записки с загадками. Тем самым давая своим жертвам возможность спастись, какой не было у Мари. Сначала он думал, что это остатки ее человечности, позже – выражение иррациональной надежды, что и ее дочь смогут вывести из лабиринта мучений одним-единственным словом. Сегодня, спустя столько лет страданий, он понял. Загадки были важной частью наказания. Доказательством ее всемогущества. София толкнула его в ад и оставила ключ торчать снаружи, потому что ей было все равно, придет ли кто-нибудь, чтобы открыть темницу. Потому что она обладала властью и могла в любой момент запереть его снова.
«…подними…»
С той ночи он жил в иррациональном страхе, что София не появилась лишь потому, что спряталась в нем самом. Конечно, не физически, а в переносном смысле. Если она позаботилась о том, чтобы его смогли вывести из бодрствующей комы одним-единственным словом, почему она не могла сделать ему еще одно постгипнотическое внушение, о котором он и не догадывался? Все-таки он долго находился в ее власти, чтобы она успела собрать из его головы всю информацию, необходимую для написания истории болезни.
По этой причине он вздрагивал при каждом телефонном звонке, каждом незнакомом голосе и иностранном слове, которое произносил ведущий новостей. Потому что с тех пор, как спасся из чистилища своей души, он всегда ждал худшего. По этой же причине он организовал и сегодняшний эксперимент. Ему было необходимо знать, насколько она действительно сильна. Нашла ли она путь, как спустя столько лет после исчезновения закрепиться в психике человека.
Хаберланд сглотнул и, почувствовав першение в горле, забеспокоился, не начинается ли у него простуда. Его шрамы немного чесались – как обычно при приближении снега. Первыми давали о себе знать шрамы на груди, но и отмершая ткань вокруг запястий с годами становилась все больше метеозависимой. Неожиданно он почувствовал что-то влажное на правой руке и посмотрел вниз.
– А, это ты, – поприветствовал он виляющего хвостом пса, который во время его разговора с Бахманом убежал в лес. Но он никогда долго не отсутствовал. В последнее время пес все сильнее хромал на заднюю правую лапу, даже после коротких прогулок, а правый глаз видел все хуже. Давно прошли те времена, когда Тарзана приходилось сдерживать на поводке. – Сейчас нам обоим нужно быть осторожными, чтобы не споткнуться, а? Мы ведь еще хотим навестить сегодня Мари.
Он погладил постаревшего пса по голове и в последний раз обернулся. Вилла темным монолитом упиралась в серое зимнее небо. Нижние окна были забиты стальными пластинами, на других этажах последний маклер согласился просто задернуть старые гардины. Во всем доме не светилось ни одно окно. Лишь над входом болталась маленькая строительная лампа.
Хаберланд прищурился. На мгновение ему показалось, что он заметил движение за выцветшими гардинами. Там, наверху, на пятом этаже под самой крышей. Но было уже темно, а кроме того, ему пора бы знать, что здесь, на территории бывшей клиники, даже в самый ясный день было тяжело отличать реальность от иллюзии.
Наверное, ему просто показалось. Или это была крыса. А может, сквозняк, потому что где-то было разбито стекло. Хаберланд подтянул рукав и почесал запястье.
«Метеорологи правы. Скоро пойдет снег», – подумал он и повернулся к Тарзану, который выжидающе смотрел на него.
– Как думаешь? Может, в этом году будет белое Рождество?
Пытаясь схватить воздух, пес радостно щелкнул зубами, и Хаберланд последовал за ним. Слишком быстро. Он покачнулся и испуганно взмахнул левой рукой. Он едва не потерял равновесие, но затем устоял на ногах и пошел по следам, которые его сапоги оставили в замерзшей грязи по пути сюда. Осторожно, шаг за шагом, он спускался по подъездной дорожке. Прочь от старой виллы на горе Тойфельсберг, которая когда-то таила в себе источник его самых больших страхов, а сейчас, опустевшая и обескровленная, ждала наступления чуда. Что кто-то придет, сотрет с мебели пыль прошлого, разожжет в камине огонь и включит в каждом окне яркий свет, который будет оберегать от темных воспоминаний и загонит злых духов в подвал забвения.
И чтобы все опять стало так, как было раньше.
Дополнения, благодарность и извинения
Не знаю, как вы, но я отношусь к людям, которые всегда сначала читают слова благодарности, прежде чем приступить к первой главе. Это уже не раз испортило мне удовольствие от чтения, потому что многие авторы используют последние строчки своей книги, чтобы снабдить читателей полезными литературными советами, которые зачастую раскрывают ключевую тему, а тем самым и интригу романа.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
