Там и сям виднелись кучки молоденьких девушек,изготавливавших на продажу бусы и другие ювелирные поделки. Широко былипредставлены эротические плакаты, фаллические символы и трубки для курениянаркотической смеси.
Антонио познакомил меня с безобразным парнем по имени Нино,он являлся главной фигурой на площади и местным вожаком, который отвечал такжеза большинство сделок по купле и продаже гашиша и марихуаны в районе. Нино какраз отдыхал. Он рассказал нам, что полицейские рейды участились и всех замучили.Полицейские приезжали со слезоточивым газом, избивая дубинками подростков икруша все встречающееся на пути.
Когда мы покидали площадь, то чуть не сбили с ног однупожилую даму. Ей было по меньшей мере шестьдесят пять лет, под тяжестью которыхона слегка согнулась; на ней болтались старые мешковатые панталоны, а сандалииказались меньшего, чем нужно, размера. Ее волосы были коротко подстрижены, атолстые стекла очков почти полностью закрывали маленькое, мышиное личико. Наголой руке виднелась знакомая татуировка. Она, должно быть, была одной из тех,кому посчастливилось уцелеть от зверств военного времени.
Но она, несомненно, помнила о войне и решила, что самоелучшее средство уничтожить тяжелые воспоминания – это как можно чаще приниматьнаркотики. Проходя мимо нас, она вскинула левую руку в приветствии «даздравствует коммунизм», столь знакомом в Европе.
– Это местная достопримечательность, – отметилАнтонио, и из чувства любопытства мы решили немножко последить за ней. Онаостановилась у подростков, продававших популярные пластинки, и, не говоря нислова, жестом показала, что хочет найти «травку». Она вытащила из рваной сумкипачку сигарет и изобразила, как курят наркотик. Хиппи расхохотались и указалина ближайшую забегаловку за углом. Она медленно побрела прочь, но, я думаю, онауже была сильно обалдевшей. Когда она прошла мимо забегаловки и скрылась вбоковой улочке в поисках своего снабженца, мы решили оставить ее в покое.
Потом мы зашли в кафе, где было полно молодежи, играющей вшахматы. Это кафе знаменито тем, что там собираются художники, писатели и хиппииз высшего общества со всего света, и хотя многие из них не могут общаться другс другом из-за языкового барьера, они находят понимание за шахматной доской.
Антонио познакомил меня с барменшей, приветливой девицей,очевидно, активной лесбиянкой. Она заулыбалась, дружески обняла его, оченькрепко пожала мне руку и предложила выпить.
Мы пробыли в этом заведении около получаса, наслаждаясьцарящей атмосферой, а затем прошли несколько кварталов до дома Антонио.
Он привел меня в большую комнату-спальню с мраморным полом,белыми коврами, белой кожаной кушеткой, современной мебелью и картинамиДоминика на стенах. Покрывало на кровати было многоцветным, а сама спальняочень уютной.
Минут тридцать мы смотрели телевизор, а затем Антониопоказал мне на постель, естественно полагая, что любовь входила составнойчастью в программу вечера. Я не имела ничего против, поскольку после такогочудесно проведенного дня вполне созрела для этого.
У Антонио было приятное жилистое тело, но, видимо, из-замолодости или нервозности он не мог управлять своим сексуальным поведением исразу же эякулировал, как только пошел в меня. Поэтому, чтобы угодить мне, онпросунул голову между моих ног и начал работать над моей пусей, но гак неловко,что мне даже стало больно. Он не только болезненно жевал мой клитор и сосал егос излишним усердием и силой, но и его борода сильно раздражала кожу.
– Антонио, пожалуйста, – попросила я, – я непротив того, чтобы потрахаться с тобой, но давай делать это как следует.Успокойся, не волнуйся. Давай не будем торопиться… мы просто можем отдохнутьсейчас и немножко поболтать.
Он несколько исправился позже, ночью, но подозреваю, что зрятеряла с ним время в постели.
На следующий день Антонио настойчиво просил меня встретитьсяс некоторыми его друзьями, особенно с Ило.
– Это мой хороший друг. Я знаком с ним с раннегодетства и люблю его. Я делаю все, что скажет Ило.
Он позвонил Ило и сказал, что мы приедем к нему. Когда мывошли, Ило все еще находился в постели, выглядел он, как особо опасныйпреступник с плаката, за поимку которого объявлено приличное вознаграждение.Ило заведовал отделом искусства в рекламном агентстве и, хотя был ровесникомАнтонио, казался взрослее его, более собранным, циничным и безразличным.
Антонио говорил мне про себя, что занят оформлением однойсделки и это займет у него весь конец недели. А потом он предложил поехать вПозитано, морской курорт, который, как он думал, понравился бы мне больше, чемСен-Тропез. Мы с ним даже обсуждали его недельный отпуск. Сейчас он поделилсяэтими соображениями с Ило, будто ожидая его одобрения.
– Послушай, а почему тебе надо уезжать такнадолго? – подал реплику Ило. – Почему бы не обойтись короткимипоездками туда-сюда?
Я была искренне поражена поведением Антонио. Создавалосьвпечатление, что он не мог принять решения без согласия Ило, а тому, похоже,это очень нравилось. Ну и дружба же это была!
Они продолжали разговаривать, словно меня здесь не было, ивдруг – к моему удивлению – Антонио впрыгнул в постель Ило и обнял его за плечиболее чем дружеским объятием. Затем – к моему полному изумлению – внезапностянул с себя джинсы, вывалив наружу свой член, и одновременно стянул с Илопростыню, обнажив его голое тело.
И вот они лежали рядом, с выставленными наружу членами –обрезанным у Антонио и нетронутым у Ило, но оба члена были хорошими, твердыми инеплохих размеров; зрелище двух фаллосов было забавно, пусть даже и не оченьсексуально – что-то вроде трехсекундного стриптиза при отсутствиипредварительной распаляющей воображение подготовки.
Ило тут же встал и пошел в ванную для утреннегомочеиспускания, а пока его не было в комнате, Антонио спросил, не возражаю ли япротив того, чтобы пососать член его друга в знак особого к нему расположения.Ну и дружба, в самом деле; мне, естественно, не хотелось распространять своерасположение столь далеко, но Антонио так умолял, что, в конце концов,неохотно, но все же я согласилась. Ило, со своей стороны, должно быть, ожидал, чтоя помогу ему, потому что вернулся из ванной чисто вымытым, а его необрезанныйчлен был свеж и приятен. Я начала сосать, в то время, как Антонио сидел вкресле в роли наблюдателя.
Ило был совершенно пассивен, и потребовалось не менеедвадцати минут, чтобы заставить его спустить… всю работу он взвалил на меня.Позже он признался, что бурно провел предыдущую ночь с проституткой, которуюподцепил на улице за десять тысяч лир (примерно 16 долларов) – хорошая сделказа такую цену! Они трахались несколько раз, и поэтому, хотя он и оценил моеискусство, он был сексуально истощен.
Таким образом, я не получила никакого удовольствия от сексани с ним, ни с Антонио накануне вечером, и когда задала себе вопрос – к чемувсе это? – не смогла найти удовлетворительного ответа. Я все давала,давала и ничего не получала…
