– Пусти! – Теа оттолкнула Джорджо и вскочила в седло, собираясь отправиться в погоню за уехавшим Марчелло. Она рассчитывала, что, если поскачет напрямик и срежет угол, успеет перехватить его перед выездом на шоссе.
Она натянула удила, но лошадь, вдруг испугавшись, взбрыкнула, и Теа, перелетев через ее голову, упала на землю и потеряла сознание.
Когда она очнулась, то увидела склонившегося над ней незнакомца с голубыми глазами и светлыми волосами до плеч. Заметив, что Теа открыла глаза, он спросил ее по-английски:
Теа подумала, что голубоглазый блондин ей снится. Откуда взялся здесь этот красавец, похожий на сказочного принца?
Словно для того, чтобы доказать свою материальность, молодой человек попросил расступиться сбежавшийся народ и, подняв Теа на руки, понес ее в дом. Она закрыла глаза и, вдыхая незнакомый пряный запах одеколона, прижалась к незнакомцу. Ей хотелось, чтобы эти сильные руки никогда ее не отпускали.
Глава 55
Его звали Род Уард. Ему было двадцать шесть лет, он выглядел как атлет, улыбался неотразимой улыбкой и исполнял в сериале по роману Джулии де Бласко главную мужскую роль. Теа влюбилась в него без памяти. Когда они ненароком встречались, у нее начинали дрожать колени и срывался голос.
– Он тебе нравится? – спросил Джорджо, сидя на перекладине ограждения манежа.
– Ничего парень, – неопределенно ответила Теа и опустила глаза.
Невдалеке от них готовили площадку для съемок очередного эпизода, а Род сидел на ступеньках фургона и слушал наставления режиссера. Время от времени он поворачивал голову и смотрел на Теодолинду.
– Кацима и Кадим застоялись, надо бы их погонять, – сказала Теа. – Марчелло нет уже четыре дня.
– На меня не рассчитывай, – испугался Джорджо, вспомнив головокружительный полет Теодолинды, по счастливой случайности закончившийся благополучно. – Эти скакуны слишком норовисты.
– А я тебя и не имела в виду. Просто сказала, что надо бы на них покататься, да некому.
– Почему некому? – раздался голос Рода. – Перед вами профессиональный ковбой. Прежде чем стать актером, я объезжал лошадей на ранчо в Колорадо. Сейчас у меня два часа свободных, могу вам помочь.
– Спасибо за любезность, но сейчас у нас по расписанию кормежка. Лошади привыкли к определенному режиму.
– Что ж, могу и вечером их погонять, когда съемочный день закончится.
– От Марчелло есть известия? – спросил Джорджо, когда Род отошел.
– Он вернулся в Милан, в свою мансарду.
– Как думаешь, он приедет обратно?
– Приедет, если я брошусь перед ним на колени и попрошу прощения. А вернуться и самому извиниться ему гордость не позволяет.
– Ты ведь съездишь за ним, правда? Разве можно расходиться из-за какой-то дурацкой ссоры?
Джорджо даже подумать не мог, что он потеряет такое надежное убежище, едва успев его обрести.
– Не волнуйся, я съезжу. Но я не хочу, чтобы он думал, будто я не могу без него обойтись. У меня тоже есть гордость.
– Но ведь тебе без Марчелло действительно не обойтись. Здесь столько работы, что без него не справиться.
– Верно, но я все равно ему этого не скажу.
– Мне все равно, что ты ему скажешь, главное – возвращайтесь вместе, – тяжело вздохнул Джорджо. – Я уже устал от того, что все вокруг расходятся. Я с вами мало прожил, но привязался к обоим и не хочу, чтобы из-за какого-то киношного ковбоя развалилась такая хорошая пара. – Да я с ним так, просто кокетничаю, – успокоила Джорджо Теа, – мне ведь всего восемнадцать лет!
– Марчелло это не понравится, – очень серьезно сказал Джорджо.
– Подумаешь! – презрительно фыркнула Теа. – В конце концов, я не его собственность.
Она немного слукавила, сказав, что просто кокетничала с американцем. Род ей нравился, очень нравился. Он пробудил в ней волнение, которого она никогда прежде не испытывала. С Марчелло ей было хорошо и покойно, а при одной только мысли о Роде начинало стучать в висках. Что с ней происходило – Теа и сама толком не понимала.
К вечеру «Фонтекьяра» затихла. Съемочный день закончился, все, кроме Рода, отправились ночевать в гостиницу. Когда американец вошел в конюшню, Теа и Джорджо чистили лошадей.
Джорджо, хоть и не имел опыта в любовных делах, сразу догадался, что Кадим и Кацима для Рода были лишь предлогом. Намерения этого слащавого соблазнителя не оставляли у него никаких сомнений. Не зная, куда деваться от охватившего его смущения, Джорджо опустил глаза и тихо сказал:
– Пойду готовить ужин.
В эту минуту он очень сочувствовал Марчелло, который, сидя в своей миланской мансарде, даже и не догадывался о грозящей ему опасности.
– Сейчас я приду, – вдогонку ему крикнула Теа.
– Нет, ты останешься, – удерживая ее за руку, шепнул Род. – Уже четыре дня ты играешь со мной в прятки, а теперь попалась, птичка.
Теа попыталась освободиться, но он крепко обнял ее и поцеловал в губы. От поцелуя у нее закружилась голова, однако она сказала с вызовом:
– Оставь меня, у тебя на лице написано, что ты обманщик.
– Молчи! – И Род, покрывая лицо Теа поцелуями, потянул ее к копне соломы.
– Не надо, – протестовала Теа, – я тебя совсем не знаю.
– Ничего и не надо знать. Мы вдвоем, этого достаточно. – Его рука проникла под майку и сжала ее грудь.
Теа вспомнила мать, которая предпочитала знакомиться с мужчинами сразу в постели, и ее передернуло от отвращения. Нет, она не хочет быть на нее похожей, не хочет терять достоинство, не хочет терять Марчелло!
Придя в себя, словно от холодного душа, она вскочила и крикнула:
– Да, ты мне нравишься, я хочу тебя, но ни за что этого не сделаю!
– Почему, дурочка! Если чего-то хочешь, зачем отказываться?
– Так уж я глупо устроена, не умею предавать. Может, слышал такое слово – «верность»?
– Как же, как же, конечно, слышал! – насмешливо сказал Род. – И про платоническую любовь слышал. Но мы-то с тобой знаем, что это бредни.
Он тоже встал с соломы и снова обнял Теа, но почувствовал, что она холодна, как лед.
– Мы с тобой мыслим по-разному, – отстраняясь, сказала Теа. – Пусти меня, я должна идти.
Род растерялся. Впервые в жизни его отвергала женщина. Он не мог в это поверить.
– Брось ломаться, – еще до конца не осознавая своего поражения, сказал он, – иди ко мне.
– Послушай, ты не понимаешь, – попыталась объяснить ему Теа, – я не могу. Для тебя переспать с женщиной – в порядке вещей, ты завтра же обо мне забудешь. А я вернусь к своему другу и, обнимая его, буду мучиться из-за своей измены.
