— Допустим, — спокойно сказал Малкольм.
— Будьте любезны немного громче, — вежливопопросил Том Армур.
— Допустим… Да… Но она не крала моего сына. Бригиттасидела белая как мел. Мариэлла смотрела прямо на нее.
— Откуда вы знаете? — спросил Том Армур Малкольма.
— Она просто не способна на такое, — сердитоответил Малкольм.
— И мой подзащитный неспособен. Сэр, вы собираетесьжениться на мисс Сандерс?
— Конечно, нет.
— А ей хотелось бы выйти за вас замуж?
— Откуда мне знать? Мы этот вопрос не обсуждали.
— Спасибо, мистер Паттерсон. У меня все. Но УильямПалмер захотел задать еще вопрос.
— Мистер Паттерсон, мисс Сандерс угрожала вамкогда-либо? Она не говорила, что причинит вред вашему сыну или похитит его?
— Да нет же, нет, — ярость Малкольма росла. —Она очень добрая, мягкая женщина.
«У нее красивые ноги, и она умеет много такого, что и неснилось Мариэлле».
— Спасибо. Больше вопросов не имею. Гордо поднявподбородок, Малкольм с непоколебимым достоинством прошел на свое место, и в туже секунду Бригитта выбежала из зала. Ее немедленно окружили газетчики, и,когда ей удалось наконец прорваться на улицу и сесть в такси, она плакаланавзрыд и ее платье было порвано.
После этого были вызваны судебные эксперты, которыезасвидетельствовали, что пижама и плюшевый медвежонок действительнопринадлежали Тедди Паттерсону. Последним допрошенным в этот день свидетелемстал школьный товарищ Чарльза Делони. Он припомнил, как однажды Чарльз угрожалубить его. Обоим было тогда четырнадцать лет. Этот свидетель, довольно нервныйчеловек, ныне бостонский адвокат, добровольно вызвался дать показания в суде внадежде помочь правосудию. Он заявил, что всегда считал Чарльза Делони слегканенормальным. Том Армур тут же внес протест, который был принят судьей. Налицах присяжных появилось скучающее выражение. Наконец этот долгий иутомительный день кончился, и все без исключения были рады, что можно покинутьзал суда. По пути к машине Мариэлла обменялась долгим взглядом с Джоном, аМалкольм в машине не сказал ни слова. Приехав домой, он немедленно прошел вбиблиотеку, плотно закрыл дверь и принялся звонить по телефону. Примерно черезполчаса, не сказав Мариэлле ни слова, он ушел из дома. Тейлор и его людисделали вид, что ничего не заметили. Все они знали, что произошло в этот день всуде.
Когда Малкольм ушел, Джон поднялся к Мариэлле и сел рядом сней на диван.
— Ты что, удивилась? — спросил он, имея в видуисторию с Бригиттой.
Мариэлла мысленно сравнила себя с воздушным шаром, изкоторого выпустили воздух. Она прожила еще один утомительный день, в общем-то,не менее тягостный, чем вчерашний.
— Да, удивилась. Наверное, я непроходимая дура, ноБригитта мне всегда нравилась. Она хорошая девушка и всегда ласково обращаласьс Тедди.
Мариэлле вспомнились подарки, которые Бригитта дарилаТедди, — конфеты, игрушки, книжки… Мариэлле казалось, что сама она веласебя чрезвычайно глупо. Интересно, как долго все это продолжалось? Наверное, ссамого начала, подумала Мариэлла и стала вспоминать прошедшие шесть с половинойлет, и от этого ей стало стыдно за себя. За свою глупость и за их обман.
— Наверное, она старалась снискать расположение Тедди,чтобы понравиться твоему мужу.
— Может быть, — грустно согласиласьМариэлла. — По-моему, это неважно.
Ему постоянно надо было уезжать куда-то по делам, и они неспали вместе уже несколько лет, тогда как Мариэлла знала, что он темпераментныймужчина. И при всем том она и не думала подозревать Бригитту. Только один разподобная мысль закралась ей в голову, когда Бригитта выглядела особенно хорошо,да поначалу, когда Малкольм стал брать Бригитту с собой в поездки, Мариэллаиспытала нечто вроде ревности. Но она не думала ни о чем таком всерьез. И вдругона узнала, что каждый день после работы он ездил к Бригитте домой, частооставался там на ночь и даже платил за квартиру. Мариэлле подумалось, чтоБригитта была ему в большей степени женой, чем она сама. Их с Малкольмом ничтоне связывало — ни сочувствие, ни привязанность, ни супружеская верность. Атеперь и Тедди не было.
Джон смотрел на нее, не говоря ни слова, и думал о своейжене и о том, что может случиться после окончания процесса. Он прекраснопонимал, что дальше так продолжаться не может. Но хотя чувства их были взаимны,они избегали откровенных разговоров о том, что их ждет в дальнейшем. Сейчасжизнь Мариэллы была слишком заполнена происшествиями, так что она не могладумать ни о чем, кроме процесса и судьбы Тедди.
— Я почти жалею Малкольма, — сказала Мариэлла,провожая Тейлора до дверей. Джон был страшно раздосадован, что приходитсяуезжать и прерывать это прекрасное время, когда они вдвоем. — Ему,наверное, несладко пришлось, когда из него все вытянули.
Он-то пришел в ярость в суде, а Бригитта потеряла голову отстыда и страха.
— Тебе вчера пришлось еще хуже. Нет, она удивительная женщина.Как она может жалеть его сейчас?
— Он почти все время врал.
Надо признать, в конце они его подловили. Он только несознался, что с самого начала знал про Чарльза и про клинику в Швейцарии. Ноприсяжные поняли, что он изворачивался и лгал под присягой.
— Он поделом получил сегодня. Зато, что он с тобойсотворил, он еще не такого заслуживает.
— А зачем им понадобилось издеваться надо мной?
— Да как же иначе? Они боялись, что ты начнешьвыгораживать Чарльза, а теперь они надеются, что твое свидетельство ничего незначит.
Как прекрасно было бы вообще не приходить в суд!
— Мариэлла, что ты сейчас думаешь про Делони?
— Не знаю… — Некоторое время тому назад она былаубеждена, что преступник — Чарльз. — Даже не знаю, что я думаю. Уликипротив него, но я все время думала, что лучше знаю его. И когда он в паркеболтал, я ему не поверила, а потом Тедди украли… Я не знаю, что подумать.
Она уже не может думать об этом… Три месяца назад она виделаего в последний раз, три месяца назад брала его на руки, а теперь о нейговорили, что она и позаботиться о нем не могла как следует.
— Хоть бы он был не виноват… хоть бы мы нашли Тедди… —Она в самом деле еще надеялась, но Джон очень и очень сомневался в этом.Слишком много времени прошло. У него из головы не выходило дело Линдбергов.
— Ты не вернешься к нему? — спросил ее Тейлор.Этот вопрос вертелся у него на языке уже несколько дней. Он хотел выяснить рази навсегда, потому что где-то в глубине души знал, что она все еще любитЧарльза.
— Не знаю, — честно ответила она. — Вряд ли.Наверное, я бы не смогла. Между нами слишком много боли пролегло. Не могу себепредставить, как мы будем просыпаться по утрам, о чем разговаривать утром, еслимы будем вместе. Ну а если Чарльз не виноват и Тедди вернется… Чарльз все равноникогда меня не простит. — Мариэлла подняла глаза. Джону не понравился ееответ.
