Маркиз осторожно пожал мягкую ладонь.
— Очень приятно. Светло-каштановые волосы мисс Элизабет никак не хотели оставаться под гнетом затейливой прически, куда их, судя по всему, упорно запихивали; они выбивались, выскальзывали и забавно торчали во все стороны. Но выразительные глаза смотрели остро, а светившийся в них ум трудно было не заметить. Кроме того, впервые в истории матрона проявила беспокойство при его появлении возле незамужней молодой леди, и одно лишь это обстоятельство придавало личности мисс Лизы Притчард особую пикантность.
— Позволите ли пригласить вас на вальс, мисс Лиза? — продолжил знакомство маркиз. — Конечно, если он еще не занят.
Кажется, она посмотрела на сэра Пемберли. Отлично.
— Боюсь, я в вашем полном распоряжении, милорд. Интересная особа выглядела на несколько дюймов выше Энн. В центре зала, когда мисс Притчард наступила Максимилиану на ногу, выяснилось, что на ней красные туфли.
— Простите, — расстроилась Лиза и покраснела.
— Не стоит извиняться, — улыбнулся Максимилиан. Еще не хватало, чтобы партнерша расплакалась. Выглядела она в меру изящной, но не прошло и минуты, как снова наступила на ногу.
— О нет!
— Не волнуйтесь, миледи, — успокоил маркиз. Да, оказывается, неповторимая внешность сочеталась с грацией слона.
— Зря я вас не предупредила, — смущенно отозвалась Лиза. — Танцы не входят в число моих неоспоримых достоинств. А что, если попробовать вслух считать шаги?
Левая нога уже начинала болеть, но даже это не помешало Максимилиану по достоинству оценить забавность ситуации.
— Опасность делает приключение еще более интересным, — заметил он.
Удивительно, но партнерша рассмеялась и, к всеобщему восторгу окружающих, действительно принялась считать:
— Раз-два-три, раз-два-три. О черт!
К счастью, Максимилиану удалось устоять самому и удержать неловкую партнершу, когда та умудрилась наступить на собственное платье. Все это время пара находилась под неусыпным вниманием сэра Ройса Пемберли. Наконец джентльмен не выдержал и преградил им путь.
— Позволите? — сухо произнес он. Максимилиан посмотрел сопернику в глаза, ожидая встретить гнев или злобное пренебрежение, но увидел совсем иные чувства. Молча кивнул и сделал шаг в сторону, уступая почетное место. Никто из троих не произнес больше ни слова, однако, едва мисс Элизабет положила руку на плечо нового партнера и взглянула ему в глаза, Максимилиан мгновенно понял, что Энн говорила чистую правду: случай со снеговиком действительно был не больше чем приятельской забавой. Ройс Пемберли явился на бал вовсе не ради леди Энн Бишоп — он уже нашел свою любовь.
Стараясь не хромать, Максимилиан вернулся к десертному столу. Лорд Хард продолжал нетерпеливо кружить по залу, время, от времени бросая на соперника взгляды, полные ненависти. Маркиз спросил себя, не пришло ли тому в голову рассказать Энн не только о вымышленных проблемах семейства Трентов, но и о собственных сомнительных подвигах — например, о том, как беспечно сломал жизнь молодой горничной? Если бы Максимилиан не пришел на помощь и не устроил несчастную в дом своей матери, девушка оказалась бы в страшной, безвыходной ситуации.
Внезапно воздух едва заметно шевельнулся — это открылась и закрылась дверь. Не оборачиваясь, маркиз почувствовал, что наконец-то вошла она. Леди Бишоп. Его Энн. Несмотря на твердое намерение покинуть Лондон с ней или без нее, лорд Хэлферст всерьез опасался, что не протянет без любимой и дня. Что же говорить о целой жизни?
К счастью, удалось опередить Дезмонда и встретить красавицу у входа.
— Вы сегодня в желтом, радостный цвет необыкновенно вам идет, — растроганно произнес он и склонился, чтобы поцеловать обтянутые кружевной перчаткой пальчики.
Зеленые глаза ярко сияли в свете канделябров — кажется, не только от возбуждения бала. Возможно ли, чтобы очаровательная леди разделяла его чувства? Оставалось лишь надеяться на лучшее.
— Почему-то сегодня вспомнились нарциссы, — ответила Энн негромко и, как показалось маркизу, неуверенно.
Вы красивее всех цветов мира. Потанцуете со мной.
— Максимилиан…
— Прошу всего лишь о танце. — Лорд Хэлферст решительно повел даму в центр зала. Опыт показывал, что ответ, начинавшийся с обращения по имени, не сулил ничего хорошего. Кроме того, маркиз понял, что если немедленно не заключит любимую в объятия, то умрет на месте.
Должно быть, леди Бишоп испытывала похожие чувства, потому что глубоко вздохнула и кивнула с явным облегчением:
— Хорошо. Один танец.
— Два танца, — возразил Максимилиан. — Этот ведь уже начался.
— Нельзя танцевать с одним кавалером два танца подряд.
— Кто обратит внимание? К тому же мы обручены.
И вот наступил миг блаженства. Лорд Хэлферст обнял партнершу настолько крепко и откровенно, насколько позволяли приличия и она сама. Его даже не раздражала необходимость постоянно оглядываться и маневрировать, чтобы не столкнуться с Рейсом Пемберли в паре с оригинальной розовой дамой. В отличие от катания на коньках танцевала Энн безупречно. Вальсируя с изящной, ритмичной, музыкальной красавицей, Максимилиан полностью отрешился от внешнего мира. Да, на несколько секунд он забыл обо всем на свете: о том, что он в нелюбимом Лондоне, среди сотни любопытных гостей, в окружении домыслов и сплетен. Забыл даже о коварном Харде, с жадным нетерпением ожидавшем поражения и отступления конкурента.
— Так вы действительно завтра уезжаете? — уточнила леди Бишоп, смущенно опустив длинные ресницы.
— Нельзя же оставаться здесь бесконечно, — ответил маркиз. Ему показалось, что в тихом голосе Энн прозвучали нотки сожаления.
— Почему же? — Она посмотрела ему в глаза. — Почему нельзя жить в столице?
Сердце дрогнуло, но лишь на миг.
— Хэлферст — мой дом, и я за него в ответе. Не могу бросить даже ради вас.
— Упорно настаиваете на своем? Это нечестно, Максимилиан.
Пожалуй, прямолинейность действительно можно было счесть излишней. Маркиз, помедлив, ответил:
— Я всего лишь надеялся, что ваши чувства ко мне окажутся сильнее привязанности к городу. Что такое Лондон? Всего лишь здания и толпа неприятных людей.
— Мне эти люди вовсе не кажутся неприятными. Уверена, что если бы вы в свое время не убежали, а дали себе труд узнать светское общество ближе, то изменили бы мнение.
Замечание напомнило о кознях Харда.
— Я не убежал. Я вынужден был уехать, потому что Хэлферст требовал…
— И все же позволили всем и каждому, говорить о себе что вздумается. Ничего не предприняли, чтобы защититься.
— Какая разница, кто и что о нас говорит? — Ха!
Максимилиан вопросительно поднял брови.
