Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
Менее всего, однако, страшился он паралича, афазии, слепоты, вообще любого физического недомогания. Его пугало и страшило одиночество, а странное и жуткое происшествие с земляными червями только усугубило его страх и заставило в полной мере осознать, в каком ужасном положении он может оказаться, если с ним, не дай Бог, приключится несчастье.
Решив не поддаваться страху, Рикки повесил на место мокрую, насквозь пропитанную портвейном тряпку для мытья посуды и поднял опрокинутый стакан. Он снова нальет себе вина и постарается тщательно осмыслить то, что случилось. И тогда наверняка сам собой отыщется ответ. Должно же существовать какое-то разумное объяснение тому, каким образом в стакане вместо вина оказались черви: может быть, и даже скорее всего, это просто была игра света при определенном положении стакана, главное - полностью воссоздать все обстоятельства, приведшие к этой иллюзии.
Он поднял бутылку "Тэйлора", накренил ее горлышком к стакану. В самое последнее мгновение, хотя несколько ми-нут тому назад, поднеся к свету, проверял в ней количество вина, у него мелькнула мысль, что сейчас из нее медленно выползут шевелящиеся маслянисто-жирные клубки земляных червей. Но из горлышка в стакан полилось вино. Он поставил бутылку на место, поднял стакан и поднес было его к губам, но, вообразив себе, что придется пить из посуды, в которой только что ползали покрытые противной, холодной слизью земляные черви, замешкался.
Руки его мелко дрожали, на лбу выступила испарина, и он злился на самого себя за свои глупые сомнения. Вино плескалось о стенки стакана и, словно расплавленный бриллиант, нестерпимо ярко блестело.
Пересилив себя, Рикки поднес стакан к губам, отхлебнул. Обычное вино, сладкое и восхитительное. Сделал еще один небольшой глоток. Не просто восхитительное, великолепное.
Рассмеялся коротким нервным смешком. Обозвал себя "дурнем" и почувствовал облегчение от того, что нашел в себе силы посмеяться над самим собой.
Решив, что к портвейну неплохо пошли бы орешки или сухое печенье, он поставил стакан на стол и пошел к кухонному шкафчику, где держал банки с поджаренным миндалем, ореховым ассорти и коробки с хрустящими сырными палочками. Когда распахнул дверцы, увидел, что внутри копошатся тарантулы.
Проворно, как в былые годы, Рикки отскочил назад и со всего маху врезался в висевшую за спиной полку.
По банкам и коробкам с припасами орехов, сырных палочек и жареного миндаля, ощупывая их со всех сторон, стараясь отыскать в них щель, ползало шесть или восемь огромных пауков. Каждый величиной почти с мускусную дыню, эти нервно перебирающие конечностями обитатели кошмарных снов, могущих привидеться разве что человеку, всей душой ненавидящему насекомых, были гораздо крупнее обычных тарантулов.
Рикки закрыл глаза. Открыл. Пауки не исчезли. Громкий стук его собственного сердца и отрывистое, шумное дыхание не в состоянии были заглушить шуршащие звуки мохнатых паучьих лапок, скользивших по целлофану, которым были обернуты коробки с хрустящими сырными палочками. Мелкий, дробный перестук их щупальцев по жести консервных банок. Низкое, злобное шипение.
Вскоре, однако, Рикки сообразил, что источник всех этих звуков находится в другом месте. Звуки доносились не из открытого кухонного ящика, а откуда-то сверху, из-за спины.
Он повернул голову назад, скользнул взглядом по сосновым дверцам шкафчиков, за которыми должны были находиться тарелки, миски, чашки и блюдца. Что-то давило на дверцы изнутри, они едва сдерживали этот напор, вот они слегка приоткрылись, сначала на четверть дюйма, потом наполовину. И не успел он опомниться, как с треском распахнулись настежь. И на его голову и плечи посыпались змеи.
Он закричал от ужаса, рванулся бежать. Поскользнулся на шевелящемся, живом, извивающемся ковре и рухнул прямо на змей.
Всех мастей и размеров: тонких, как плети, толстых и мускулистых, черных и зеленых, желтых и коричневых, без расцветки и с затейливым узором, с красными глазами и с желтыми, некоторые с капюшоном, как у кобр, и все они, подняв головы и разверзнув пасти с дрожащими в них язычками жал, уставились на него и зашипели, зашипели, зашипели. Нет, этого не может быть. Это ему снится! Это галлюцинация! Огромная, больше метра в длину, черная змeя вцепилась ему - Господи! - в левую руку, глубоко вонзив в кожу свои зубы, из-под них сразу же брызнула кровь, но все равно это не могло быть явью, ему снился кошмар, хотя боль от укуса невыносимо ожгла руку.
Во сне он никогда не чувствовал боли, тем более такой жуткой, как эта. Вся левая рука, от запястья до локтя, мгновенно онемела от нее, острой и хлесткой, как удар электричества.
Нет, это был не сон. Все происходило на самом деле. Непостижимо, невозможно, но происходило. Откуда же они здесь взялись? Откуда?
Теперь все змеи - сколько их было? шестьдесят? восемьдесят? - ползали, извиваясь, по нему. Еще одна змея прокусив рубашку, впилась ему опять-таки в левую руку, чуть пониже локтя, утроив и без того невыносимую боль. Другая, прокусив носок, только оцарапала зубами лодыжку.
Рикки вскочил на ноги, но впившаяся ему в левую руку змея повисла на ней. Схватив ее правой рукой, он попытался отодрать эту омерзительную тварь. Волнами накатывавшая боль была нестерпимой, словно его жгли добела раскаленным железом, и он едва не терял сознание, но змея так и осталась висеть на его окровавленной руке.
А гады у его ног все шипели и извивались. Среди них вроде бы не было гремучих змей, во всяком случае, не слышно было их трещоток. Рикки слишком мало знал о змеях, чтобы толком понять, какие из них были перед ним, не знал он даже, какие из них ядовитые, а какие нет, включая и тех, что уже укусили его. Но как бы там ни было, если быстро отсюда не убраться, любая из них снова может кинуться на него.
Со стеллажа для кухонных ножей он схватил огромный мясницкий нож. С маху припечатал левую руку к ближайшей стойке, и неумолимая в своем упорстве, огромная, черная змея во всю длину развернулась на покрытой плиткой поверхности. Высоко подняв нож, Рикки с силой рубанул им по ее туловищу, и стальное жало дзинькнуло о керамическое покрытие.
Мерзкая голова, державшаяся на обрывке туловища, словно намертво приклеенная к руке, уставилась на него своими блестящими, будто живыми глазками, неотрывно и пристально следя за каждым его движением. Отбросив нож, Рикки попытался разжать впившиеся в его руку челюсти и открыть змеиную пасть. Матерясь и крича от боли и ужаса, он делал все возможное, чтобы отцепить ее от себя, но тщетно.
Возбужденные его криками, на полу энергичней зашевелились, зашуршали, зашипели другие змеи. Он рванулся к арке, соединявшеи кухню с коридором, на ногами отбиваясь от змеи, стремясь успеть ударить их до того, как они кинутся на него. К счастью, грубые, военного кроя, мешком висевшие на нем брюки отлично защищали его ноги от их укусов.
Единственное, чего он опасался, что они могут забраться под штанину. Но этого не случилось, и он благополучно добрался до коридора. Оставшиеся позади змеи не преследовали его. Из шкафчика с припасами еды на пол вывалились два тарантула, приземлившись прямо в середину клубка гадов, и змеи набросились на них, отпихивая друг друга. Судорожно подергивающиеся мохнатые паучьи лапки мгновенно потонули в море зыбкой чешуи.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118
