Сейчас вот за них мои ребята, с которыми два фронта прошел, гибнут. За меня гибнут. За мою семью. Горская верность вождю.
Лес затих, слушая прелестную мелодию Шарля Азнавура. И вдруг в моё пение органично подстроился звонкий женский голос с партией Мирей Матье.
Твою маман! Эта дура все же попёрлась за мной под пули.
— Ягр, прикрой, — крикнул я и в три погибели стал продираться сквозь кусты на голос.
Мимо что-то просвистело и с сочным чпоком врезалось в дерево.
Тут же затарахтел пулемёт Ягра. И пара экономных очередей из автоматов в стороне.
А я дальше продирался уже ползком, подтягивая за собой тяжеленный пулемёт и сумку с дисками.
Элика в неглубокой ямке самозабвенно пела, протирая левер от росы. Явно собралась стрелять.
— Где Митя? — рыкнул я.
— Успокойся, милый, — улыбнулась мне жена. — Здесь. С нами. Где ещё быть нашему сыну. Вон там за камушками сидит. — Указала она на тройку крупных валунов.
— Ты совсем дура, таскать сына туда, где стреляют?
— Можешь орать сколько захочешь. — Ответила жена с милой улыбкой и победным взглядом. — Но избавиться от нас и сбежать в свой мир тебе не удастся.
— Дура. Тут люди умирают за то, чтобы вы ушли в безопасное место. А ты что творишь? Теперь и на вас отвлекаться прикажешь?
— Зачем на меня отвлекаться? Я стрелять умею. — Щелкнула жена зарядной скобой и добавила патрон в подствольный магазин. — У меня с собой сто патронов. Десять зарядов ружья. Так что за нас не бойся. Ты мне лучше другое скажи: зачем ты оделся в ту одежду, в которой суда поапал?
— Та-а-ак… — пропустил я мимо ушей ее последнюю фразу. — Слушай мою команду. Сейчас же выдвигаешься к водопаду, что впадает в озерцо на тропе к месту ухода богов. Помнить его?
— Помню.
— Так что мимо тебя мы не пройдем. Засядешь с Митей выше водопада и никого не пускай на тропу кроме нас. Мы там будем примерно через три часа. Смотри нас не подстрели.
— Вас я всех в лицо знаю, — ответила Элика. — Да и одеты вы одинаково. Поцелуй меня и мы пойдем.
Элика подтянула к себе свой ранец.
— До камней, где Митя двигай ползком, — посоветовал я.
— Не учи горянку по горам ходить, — фыркнула женщина.
Дождался, пока жена уползла к сыну. Слышал шорох ее передвижений, но не видел. Скрытно двигалась, что меня порадовало.
А сам сел думу думать. Что теперь делать с таким живым грузом в боевой обстановке?
— Что, командир, жена пришла свой хутор отбивать? — спросил подползший командир звена штурмовиков.
— Именно. Не знаю, что на нее нашло?
— Как что? Кровь велела. — Убежденно ответил капрал.
— Почему тогда ее братья не пришли?
— Братья её чётко выполняют приказ старшего в роду — тебя. А жена имеет право на свое мнение в таком вопросе, — просветил капрал.
Сколько вот живу среди горцев, а вот так до конца их и не знаю.
— Сколько врагов осталось?
— Десяток — полтора. Не больше. Главное, командир, чтобы нам патронов хватило. Тогда всех здесь положим.
— Ведь это наши горы. Они помогут нам? — процитировал я Высоцкого.
— Вот именно, командир. Правильно сказано.
Звонко хлестал по ушам выстрел из винтовки снайпера.
— О! — улыбнулся капрал. — Ещё минус один. Прорвемся.
Через два с половиной часа все собрались у водопада. Ну, как все… разведка еще не подошла. Пока их ждали, сварили ужин на маленьком бездымном костерке в ямке. Бульон из пемикана с лапшой. Не шибко вкусно — зато питательно. Для Мити жена не забыла что-то положить в свой ранец.
Вернулась разведка, когда уже начало темнеть. Доложилась.
— Командир, находники все ушли хутор. Ночевать, скорее всего, будут там. Их девять человек осталось.
Их девять нас пять, не считая жены с сыном. Не лучший расклад. Тем более враги показали, что воевать они умеют.
Принял насколько мог торжественную позу.
— Бойцы, благодарю за службу. Первая задача: сбросить врагов с хвоста каравана герцога, выполнена вами успешно. На завтра нам надо увести их в сторону. Вон туда, — махнул рукой в гору. — Теперь всем спать. Дежурство по очереди. Капрал, распорядись.
И заснул как убитый. Жутко устал.
На утро ушли в гору на плато. Оторвались всего на четыре часа. Ппотом пришлось делать засады.
Враги со свежими силами, подобрав все трофеи, в то числе и с хутора, стреляли чаще. И точнее.
На плато с сумрачным лесом вышли только я с семьёй и Ягр. Остальные полегли, забрав с собой минимум по одному врагу. Патронов у нас почти не осталось, но мы упорно тащили с собой тяжеленные пулемёты.
Потом и Ягр вдруг осел на ярко зелёный мох.
— Извини, командир, что не выполнил до конца свой долг, запузырил он яркой кровью на губах. Шаль ко мне домой не носи: умерла моя мать этим летом.
Сумрачное небо, прорывающиеся сквозь густые ветви, остановилось в его глазах.
— Видишь: к чему привело твое непослушание, — упрекнул я жену. — Все погибли, защищая тебя, вместо того чтобы отступать по правилам. Какие ребята были. Какие бойцы!
— Ним лучше отсюда уйти, — сказала жена, не отвечая на мои упрёки.
Снял диск с пулемёта Ягра, выщелкнул из него оставшиеся патроны, а сам пулемёт утопил в ручье. Диск забрал с собой. Чтобы враг не мог этим оружием воспользоваться.
И оля-улю козочками по горам.
Дважды еще пришлось устраивать пулемётные засады. Элике запретил стрелять — у неё патроны охотничьи на дымном порохе. Демаскируют.
Когда вышли на заветную поляну, облегчённо вздохнул. Пришли. Там нас не догонят.
Но тут раздался рассерженный крик.
— Стой, Кобчик! Cтой! Не уйдешь от меня проклятый байсрюк герцогский. Отвечай, где мой сын?
Господи, отвяжется ли когда-нибудь от меня этот бырон?
Бывший майор Тортфорт, тяжело дыша, стоял один, без сопровождения. Неужели мы с Эликой всех умудрились всех оставшихся покоцать? Или они отстали от него? Барон держал в руках ППГ, явно затрофеенный у моих павших бойцов, направив его на нас. На нем была надета серо-голубоватая шинель республиканского солдата без погон. А беретку он где-то потерял по дороге.
Я машинально нажал на спуск пулемета, но верный надежный "гочкиз" только клацнул ударником — патроны кончились.
И я просто-напросто швырнул в Тортфорта тяжеленной железякой.
Не добросил.
А жаль.
— Зачем тебе сын? Тебя все равно повесят за измену, — крикнул я ему, задвигая за спину Элику и Митю. — А так хоть один Тортфорт останется на развод. Но уже как рецкий дворянин.
