Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Выше уже упоминались истории об Абу Нувасе. В некоторых случаях они смешались со сказками о Зайце, принадлежащими к африканскому фольклору. Некоторые из приключений Абу Нуваса (Зайца) идентичны тем, что происходили с Ходжой Насреддином, известным шутником, но вовсе не обязательно говорить здесь о заимствовании.
Абу Нувас был реальным человеком, поэтом и юмористом, жившим (762—815) при дворе Гаруна аль-Рашида, и – подобно Теодору Хуку и другим – приобрел репутацию столь мудрого и эксцентричного человека, что ему приписывали многие эпизоды, имевшие место не только при его жизни, но также до его рождения и после его смерти. Некоторые из его острот действительно смешны, но все же главным образом свои таланты он применял в практической области, постоянно подшучивая над окружающими, и, как гласит легенда, стал до такой степени действовать им на нервы, что Гарун аль-Рашид и Джаафар пустили в ход всевозможные уловки, чтобы избавиться от Абу Нуваса. Способы, при помощи которых Абу Нувас обходит ловушки султана, иногда похожи на те, что встречаются в африканском цикле о Хубеане и Каликаланье. Мы уже видели, как имя Абу Нуваса – Банаваси – превратилось в имя нарицательное, означающее умного и находчивого человека, порой оно даже используется африканцами в качестве эпитета для Зайца. В африканском фольклоре Гарун аль-Рашид превращается в «султана» или «вождя» (впрочем, в некоторых версиях суахили сохраняется его настоящее имя и имя Джаафара), а в Делагоа-Бей с Гаруном аль-Рашидом произошла удивительная метаморфоза – он превратился в португальского губернатора Мозамбика. Одним из самых популярных эпизодов является тот, в котором Султан или вождь велит Абу Нувасу построить дом в воздухе. Он запускает огромного воздушного змея с привязанными к нему колокольчиками и объясняет, что это звенят молоты рабочих, готовых приступить к строительству, для начала которого нужно доставить наверх камни и известь. Султан или вождь признает свое поражение, и Абу Нувас освобождается от выполнения поставленной перед ним задачи.
Когда Султан приказывает сжечь дом Абу Нуваса, тот смиряется с судьбой и просит лишь позволения собрать в мешок золу. Эту золу он продает португальцам (людям, которых, по мнению рассказчика, очень легко надуть) за серебро, заставив их поверить, что в мешке находятся ценные дары для португальского короля. Вернувшись домой с серебром, Абу Нувас объявляет, что португальская территория – прекрасное место сбыта золы. В результате Султан и все горожане сжигают дотла свои дома и нагружают золой семь кораблей. С этим грузом они спешат к португальцам, но по пути встречают португальскую эскадру, горящую желанием отомстить за шутку. Корабли Султана тонут, и лишь немногие их пассажиры успевают спастись, прыгнув за борт. Разъяренный Султан ищет Абу Нуваса, чтобы казнить его, но тому удается ускользнуть.
Несмотря на происшедшее, Абу Нувас вскоре обводит вокруг пальца другую группу португальцев и обманом заставляет Султана забить весь его скот, чтобы продать шкуры и кости по баснословной цене. В наказание Абу Нуваса бросают в клетку со львом, но он заверяет зверя, что Султан прислал его специально для того, чтобы почесывать льву шкуру всякий раз, когда тот пожелает. Лев так польщен этим, что не причиняет Абу Нувасу никакого вреда.
Одна из типичных шуток берберского шутника Си Джоха[41], Насреддина и Абу Нуваса: позаимствовав одну кастрюлю, они через некоторое время возвращают ее вместе с маленькой кастрюлькой, уверяя, что большая кастрюля произвела на свет маленькую. В следующий раз владелец кастрюли ссужает ее с большой охотой, надеясь и во второй раз получить свое добро с прибавлением, но кастрюля к своему владельцу уже не возвращается, а взявший ее взаймы объясняет, что она, увы, скончалась.
Истории о Джохе мне рассказали в Ламу: они были очень похожи на истории о Тиле Уленшпигеле и, очевидно, происходили из арабского источника. Та, что я помню лучше всего, рассказывает, что, когда мать Джохи велела ему «стеречь дверь», он снял ее с петель и носил на спине. Как правило, события в историях, рассказываемых в Ламу, происходят в соседней деревне Шела – местном эквиваленте Абдеры, Готама, Шильды (немецкого «города дураков») и французского Сен-Мексана. В одной из историй охотник, вытащив из ловушки бушбока и слишком спеша, чтобы забить его в соответствии с ритуалами, отпускает бушбока, наказав ему отправиться в деревню, чтобы там жена охотника могла убить его как полагается. Подобную историю берберы рассказывают о Си Джохе, правда, развитие сюжета здесь иное. Однажды Си Джоха поймал трех зайцев. Ожидая гостей, он отдал двух зайцев матери, велев ей зажарить одного, а другого спрятать в углу хижины. Третьего зайца Си Джоха взял с собой в поле. Узнав, что Си Джоха в поле, гости направились туда. Увидев их, Си Джоха стреляет в принесенного с собой зайца и объясняет гостям, что у него есть два волшебных зайца, один из которых всегда оживает, когда убивают другого. В доказательство этому по возвращении домой Си Джоха показал гостям живого зайца, сидящего в углу хижины. Распространение этих шуток и их отношение к африканским сказкам о Хубеане и прочим вполне может составить тему отдельного исследования.
В Мамбруи в 1912 году одна старая леди по имени Мвана Мбеу бинти Салики, уроженка деревни Шела, женщина, достигшая, как говорят, весьма преклонного возраста – ста шестнадцати лет (хотя это довольно сомнительно), рассказала мне следующую историю. К сожалению, я не смогла в тот момент записать ее на суахили слово в слово и воспроизвела рассказ по памяти уже после беседы.
Одна бездетная пара отправилась за советом к предсказателю, и тот сказал, что, если они будут следовать его указаниям (каким именно – не уточняется), у них родится сын. Так оно и случилось. Родители дали долгожданному ребенку хорошее образование, истратив на него все свое состояние, и к тому времени, как сын закончил университет, они превратились в бедняков. Тогда родители решили продать сына, но тот заявил, что будет гораздо разумнее, если он, напротив, продаст родителей. Те, будучи более сговорчивыми, чем их сын, согласились. Сын продал родителей за одежду, меч, нож и лошадь и отправился путешествовать. По дороге он встретил человека, несущего письмо к султану соседнего города. В документе содержался приказ убить подателя письма. (Неясно, что послужило причиной подобного приказа, впрочем, в рассказе встреченный юношей человек именуется фисади – мот, негодяй.) Ничего не подозревавший юноша предложил посланцу помощь, и тот с радостью отдал письмо, которое юноша для пущей сохранности спрятал в тюрбан. Затем он снова пустился в путь и вскоре очутился в безводной пустыне. Юноша уже был на грани смерти от голода и жажды, когда наконец набрел на колодец, возле которого лежала мертвая овца. В колодце не было ни веревки, ни какого-либо сосуда, с помощью которых можно было бы достать воду, но юноша размотал свой тюрбан, совсем позабыв про письмо, спрятанное в его складках, опустил конец ленты в колодец и, когда она пропиталась водой, утолил жажду. Обнаружив, что письмо промокло, юноша развернул его, чтобы просушить на солнце, ознакомился с его содержанием и порвал письмо. Затем он разделал тушу овцы, обнаружил, что ягненок, которого овца не успела родить, еще жив, убил его, зажарил и съел. С новыми силами он отправился в путь и вскоре достиг чужой страны. Тут он узнал, что дочь султана решила выйти замуж только за того, кто сумеет обыграть ее в шахматы. Неудачливые партнеры теряли голову. Юноша пришел во дворец, сыграл с принцессой в шахматы и вышел победителем. Тогда ему предложили поучаствовать в другом испытании и отгадать загадки, предложенные принцессой. Юноше и тут сопутствовала удача. Потом он задал принцессе свой вопрос, на который девушка не смогла ответить: «Кто носил отца, ехал верхом на матери, ел мертвое (или «то, что не рождено») и пил воду смерти?» История заканчивается свадьбой юноши и принцессы.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
