Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Установление точных родственных связей участников юридического процесса (в том числе с привлечением сведений родословных) занимало одно из важных мест и в самой судебной процедуре средневековой
Исландии и проводилось в самом ее начале, сразу после оглашения обвинения. Достоверность сведений о родственных отношениях обуславливала признание правомочности конечного результата суда. Для обоснования правомочности тех или иных участников юридического процесса требовалось установить наличие или отсутствие их родственных связей с истцом или ответчиком. Об этом в «Саге о Ньяле» говорится: «Тогда они высчитали родство и подкрепили [расчет] клятвой».[380]
Согласно древнеисландским законам, свидетельские показания родственников до третьего колена не принимались во внимание:
«Четырехъюродные родственники должны быть отведены со словами "Я призываю вас в свидетели того, что я отвожу этих людей из числа соседей" на том основании, что они родственники и по закону должны быть отведены».[381]
Эта степень родства считалась еще близкой, поэтому подразумевалось, что связанные ею люди в силу своих отношений будут вести себя предвзято по отношению друг к другу и выгораживать своих родичей подобно тому, как это сделал Гуннар, который отказался характеризовать своего родственника: «...Что это за человек, Гуннар?» Гуннар ответил: «Я не скажу этого, потому что он мой родич...»[382]
К этим же выводам на материале свода исландских законов пришли К. Хаструп, У. Миллер и другие исследователи, занимавшиеся данной проблемой.[383]
«Сага о Ньяле», дублируя сведения судебника, описывает данную ситуацию таким образом:
«Флоси и его люди подошли к месту, где сидели соседи. Флоси сказал им: "Сыновья Сигфуса должны знать, правомочны ли соседи, вызванные сюда". Кетиль из Леса ответил: "Один из этих соседей крестил Мерда Вальгардссона, а другой - его четырехъюродный родственник"... Эйольв назвал своих свидетелей повторно и сказал: "Я призываю вас в свидетели того, что я отвожу этих людей из числа соседей, — и он назвал их имена и имена их отцов, — на том основании, что один из них четырехъюродный родственник Мерда, а другой с ним в духовном родстве и поэтому оба они по закону должны быть отведены"».[384]
Из этого текста видно также, что крестильные связи воспринимались как аналог кровного родства, и они также препятствовали крестным родителям и детям свидетельствовать в пользу друг друга.
Лишь в исключительных случаях, как это показано в сагах, было возможным отступление от правила, и близким родственникам ответчика позволялось выносить решение по спорному вопросу. Однако это делалось при улаживании проблемы путем взаимной договоренности, без вынесения ее на суд, и, видимо, поэтому подобные сведения отсутствуют в судебнике. Так, в «Саге о Ньяле» Освивр (истец) говорит Хруту (брату ответчика), который собирается рассудить возникшую проблему:
«Несправедливым бывает решение, если его выносит брат ответчика, но ты высказался так благородно, что я доверяю тебе решение нашего дела».[385]
Этим он очерчивает норму и поясняет причины ее нарушения. Как правило (и как это видно из вышеприведенного примера), подобные отклонения от нормы были обусловлены личными качествами участников тяжбы: мудростью, справедливостью и прочими достоинствами.
Тогда, когда было сложно призвать к суду самого ответчика, за него опять же отвечали его родственники.[386] Так, тот же самый Хрут впоследствии выплачивает виру за убийство Торвальда (мужа дочери Хрута Халльгерд), совершенное Тьостольвом, дальним родичем Хрута и Халльгерд, хотя он сам никакого, кроме родственного, отношения к этому делу не имеет.[387]
Судебный процесс в средневековой Исландии начинался с выдвижения обвинения. Оно предъявлялось в стандартной форме, в которой, как видно из свода законов, должно было присутствовать обозначение ответчика и пострадавшего при помощи личного имени в сочетании с патронимом:
«Я обвиняю такого-то, сына такого-то... в ссоре с таким-то, сыном такого-то».[388]
В сагах представлена аналогичная, но более пространная формулировка (которая, как полагают большинство исследователей, также является заимствованием из судебника):
«Я призываю к суду и требую объявления Флоси Тордарсона вне закона, который отвечает перед Хельги Ньяльссоном за то, что Флоси Тордарсон нанес Хельги Ньяльссону рану внутренностей или костей, от которой тот умер на месте».
На следующем этапе — свидетельских показаниях — также встречается именование с патронимом. Форма вызова свидетеля для дачи показаний в своде законов следующая:
«Я призываю в свидетели такого-то, сына такого-то, и призываю его истинно и справедливо».
Ей соответствует саговая формула:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
