Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
В 1980-х годах, с наступлением эпохи домашнего видео, студия «Тайм-Лайф» предложила Мастерсу и Джонсон 1,5 миллиона долларов за записи, иллюстрирующие их прославленные методы. Но супруги решили, что это недостаточная цена. Хотя клиника не вылезала из дефицита, они опасались продать себя слишком дешево.
Мастерс и Джонсон всегда опасались тех, кто хотел делать деньги на их именах. Хотя уровень жульничества в индустрии секс-терапии действительно требовал осторожности, их недоверчивость порой обижала коллег, которые пытались законным путем строить свою карьеру. Например, в 1970-х годах Маршалл и Пегги Ширер сообщили Мастерсу о выходе в свет их книги «Разговоры о сексе», основанной на публичных дискуссиях со студентами колледжа. На обороте обложки они хотели упомянуть совместную работу с клиникой Мастерса и Джонсон, но Билл не согласился. «Он решил, что мы используем их имена ради собственной выгоды», – вспоминала Пегги.
Колодны ничего не выигрывал от предложения студии «Тайм-Лайф» о съемке видеофильмов, кроме того, что оно гарантировало безбедное будущее институту, в котором он проработал больше десяти лет. Он стал помощником директора, и в его ведении была подготовка кадров для клиники. Он также был супервизором отдела эндокринных исследований, изучавшего воздействие законных и нелегальных сильнодействующих средств на сексуальную функцию и влияние хронических заболеваний на сексуальное благополучие. Помимо врачебного таланта Колодны обладал способностями к бизнесу и литературе. Он был составителем книги по материалам проведенного в 1977 году Мастерсом и Джонсон семинара по этическим проблемам в секс-терапии и сотрудничал с ними в работе над другими книгами, включая выпущенный в 1982 году учебник «Человеческая сексуальность».
Долгие годы Мастерс указывал, что Колодны будет его преемником, «бесспорным наследником», как назвал его журнал «Тайм». Но Джонсон испытывала дискомфорт при мысли о надвигающейся перемене. Не имея университетского диплома, она нуждалась в опоре на лицензированного врача, чтобы руководить клиникой, если ее муж выйдет на пенсию. Колодны пользовался среди профессионалов репутацией, которая едва ли не соперничала с репутацией Джонсон, особенно после того как удостоился престижной национальной награды за профессиональные медицинские услуги. Джини эта ситуация настораживала.
Колодны гордился тем, что проходил подготовку у лучших из лучших – как в Гарварде, так и под руководством Мастерса. Ему трудно было скрывать презрение к посредственности в среде сотрудников или к непрофессиональным качествам Джонсон. По поводу нескольких книг, на обложках которых их имена стояли рядом, он впоследствии говорил: «Сомневаюсь, чтобы Джини их хотя бы читала».
Но вскоре у Колодны появился соперник. В середине 1970-х годов в штат пришел новый сотрудник – Марк Шварц – уверенный в себе длинноволосый блондин. Превосходные навыки терапевта и докторский диплом по психологии, полученный в университете Джонса Хопкинса, сделали его яркой альтернативой серьезному, но флегматичному Колодны. У Шварца были основания считать, что именно он станет наследником Мастерса.
Колодны как доверенное лицо Мастерса в свое время получил от него распоряжение делать мэтру замечания, если время повредит его умственным или физическим способностям. В 1972 году Мастерс метафорически заговорил о стареющих футболистах, которые не понимают, когда пора повесить на гвоздик бутсы. В долгом философском пассаже Билл упомянул и хирургов, которые держали скальпель в руках дольше, чем следовало. Потом схватил Колодны за руку и взглянул ему прямо в глаза. «Я собираюсь попросить вас, чтобы вы кое-что для меня сделали, – сказал он торжественно. – Нам предстоит работать вместе долгое время. Если вы увидите, что я начинаю выживать из ума, я хочу, чтобы вы усадили меня за стол и сказали, что пришла пора выпустить меня пастись на лужок. Вы должны сделать это, чтобы я не опозорился».
Хотя этот монолог показался ему мелодраматическим, Колодны сознавал, что аура превосходства, которую Билл пронес через всю карьеру, не позволяет ему понизить планку. Но когда Мастерс постарел и перестал быть таким уж проницательным, особенно на публике, где некогда ослепительно блистал, у Колодны все же не хватило духу одергивать своего наставника. Он оказался в сложном положении – будучи преемником, он не мог настаивать, чтобы Мастерс отошел от дел, так, чтобы это не выглядело заботой о собственных интересах.
В то же время Колодны видел, что самые важные его советы, которые могли бы повлиять на будущее института, игнорировались. Так случилось, когда он уговаривал Мастерса и Джонсон перевести свой институт в Нью-Йорк. В столице американских СМИ, говорил он, их репутация упрочится, их новаторские способы терапии будут приняты медицинским сообществом, а число пациентов вырастет. Но Джонсон и слышать не хотела о Нью-Йорке, где они, скорее всего, столкнутся с острой критикой, особенно со стороны упертых фрейдистов. Ни она, ни Мастерс не хотели начинать все сначала, особенно в эту пору жизни.
Оставалось еще одно невысказанное соображение. Хотя они сильно зависели от Колодны, Джонсон все еще ему не доверяла. «Он был очень умен и стремился доминировать», – вспоминала она годы спустя.
В конце концов Колодны распрощался с клиникой. В подробной докладной записке он перечислил все задачи, которые выполнял и контролировал, и все требования к своему преемнику. Он переехал в Коннектикут со своей тогдашней женой Нэнси и детьми, открыв собственную клинику бихевиоральной медицины. Колодны согласился остаться в совете института и периодически прилетать в Сент-Луис на встречи. Он также собирался продолжить работу над готовившейся к изданию книгой под названием «Мастерс и Джонсон о сексе и человеческой любви», которая оказалась весьма успешной.
Но к тому времени как Билл и Джини праздновали свою годовщину в 1984 году, доктор Роберт Колодны уже ушел из их жизни.
Глава тридцать четвертая Красавица и чудовище «Каждое ее движение, каждый шарк и колыхание помогали мне скрывать и совершенствовать тайное осязательное взаимоотношение – между чудом и чудовищем, между моим рвущимся зверем и красотой этого зыбкого тела в этом девственном ситцевом платьице».
Владимир Набоков, «Лолита» (пер. Д. Набокова) Морин Салливэн шепнула клиенту, чтобы он придвинулся ближе. Ее наставления были так же нежны, как и ее ласки. Свет в уютном номере «Чейз-Парк Плаза» оставался включенным, одеяла были сброшены.
Салливэн села по-турецки, обнаженная и прекрасная, как богиня плотской любви, лицом к молодому человеку. Она положила свои гладкие загорелые ноги поверх его коленей, так что их гениталии почти соприкоснулись.
Двадцатитрехлетняя Салливэн, женщина с кудрявыми светлыми волосами и крепкой грудью, напоминала инструктора аэробики и излучала заразительный энтузиазм. Она была опытным профессионалом, получавшим плату от клиента, а инструкции – от терапевтов из всемирно известного Института Мастерса и Джонсон.
В нужный момент Салливэн властно и решительно взяла безвольный пенис клиента и принялась тереть его о свою вульву и половые губы. Вокруг сгущалась аура предвкушения, но она ничего не требовала от партнера. Только когда она почувствовала, что он готов – ощутила то, что Мастерс и Джонсон описывали в своем учебнике как вазоконгестивный приток крови по артериям пениса, расширяющий и приподнимающий вялые ткани, – Салливэн перешла к следующей позиции в этой «экскурсии с гидом».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
