Исторически же считается, что церковь была построена не то в 1518, не то в 1519 г. в качестве соборной церкви Ильинского монастыря и возвел ее некий Клим Мужила. Вскоре после постройки храм был передан Новгородскому архиерейскому дому.
Ильинская церковь упоминается в летописях не раз в связи с историческими событиями: в 1606 г. набат, звучавший со стен церкви, призывал к восстанию против Лжедмитрия, в 1612 г. рядом с Ильинским храмом находился штаб Дмитрия Пожарского — именно отсюда выступали войска для борьбы с поляками в Кремле и Китай-городе. Тогда же у церкви. Святого Ильи Пророка совершалось молебствие «о побеждении на враги».
Во время засух из Ильинского храма шли с крестным ходом и молитвами о дожде. В нем любил помолиться и царь Алексей Михайлович, а в Ильин день церковь всегда посещали государи и патриархи. Так, в книге выходов царя Алексея Михайловича за 1665 год аккуратно записано, что «июня в 4 день ходил великий государь в ход, за кресты, к святому пророку Илии Обыденному, что за Пречистенскими воротами, молил о дожде». Во время царствования царя Михаила Федоровича в 1625 г. первоначальная церковь сгорела и была построена новая, с юга к храму пристроили каменный придел. А в 1676 г. церковь реконструировали: были разобраны придел и завершение старого храма и над ними возведена новая церковь.
Главный престол храма посвящен пророку Илие, южный придел — святым апостолам Петру и Павлу, северный — святым Симеону и Анне. Хромовая икона пророка Илии была написана в XVI в. В Ильинском храме хранятся драгоценнейшие иконы, памятники русской культуры и истории. Это и Казанская икона Божьей Матери письма Симона Ушакова, и «Нерукотворный спас», перенесенные еще из деревянной церкви. Справа от входа в церковь находится образ Спасителя, написанный митрополитом Серафимом (Чичаговым).
Здесь же, в храме Святого Ильи Пророка, у левого клироса находится очень чтимый и любимый чудотворный образ богоматери «Нечаянная радость», попутешествовавший немало по московским церквям, пока не прижился в Ильинском храме. Обе иконы — «Спас Нерукотворный» и «Нечаянная радость» — очень интересны с точки зрения мировой культуры и истории.
«Спас Нерукотворный», иначе называемый Миндалион, — лик Христа на плате, или Керамидион — лик на черепице — древний образ Христа, весьма распространенный еще в храмах Византии. Миндалион и Керамидион обычно изображались под куполом напротив друг друга. Существует несколько легенд происхождения этого образа, но все эти предания сходятся в одном — икону создал сам Христос, когда отер лицо куском ткани, на котором и проступил его лик Потому образ и зовется «нерукотворным». Керамидион же появился, когда лик Христа проступил на черепице, покрывающей нишу с иконой «Спас Нерукотворный». На Руси «Нерукотворные Спасы» появились уже в IX в. Этот образ очень важен для христианской традиции — существование Спаса считается доказательством жизни Христа в человеческом воплощении и важнейшим аргументом в пользу иконопочитания.
Икона «Нечаянная радость» обычно изображает коленопреклоненного юношу, молящегося в комнате перед иконой Божьей Матери. По легенде, один грешник всегда молился перед иконой Богоматери с младенцем Христом перед тем, как пойти совершать нечестивые дела. И однажды он увидел, как на руках младенца открылись кровавые раны. Грешник в ужасе вопросил: «Что это?», и ему явился образ Марии, рассказавший, что такие грешники, как он, каждый раз своими грехами заною распинают ее сына. Грешник взмолился о прощении, и оно было ему даровано, когда он уже не чаял такой радости. Человек этот раскаялся и оставил грешную жизнь, до конца дней молясь Божьей Матери за неожиданное спасение. Неудивительно, что этот образ всегда был так почитаем — он дарил надежду на спасение даже отчаявшимся.
От почитаемого на Руси Ильи перейдем к еще более любимому святому — Николаю Чудотворцу, и вспомним знаменитую церковь Китай-города — храм Николы Красный Звон, расположенный в бывшем Юшковом переулке. Свое звучное название церковь получила в честь красивого, «красного», звона колоколов, которые на праздники были слышны и в Кремле. Современники писали, что все колокола на Никольской церкви были подобраны «в один тон, и звук от них был приятный» — недаром в старину бытовала поговорка: «Хлеба-соли покушать, красного звону матушки Москвы послушать». Храм называли также «у хорошего звона», и вся его история связана с колоколами.
В народе ходила легенда, что колокола храма были покрашены красной краской — созвучно его названию. Конечно, это маловероятно — колокола в старину, бывало, золотили, но никогда не красили. В Никольской церкви колокола не красные, но история их очень интересна. Например, среди колоколов находился один пленный.
Дело в том, что в стародавние времена священные колокола часто брали в плен в качестве трофеев, ссылали на окраины — в одиночестве или вместе с пленными людьми — или даже казнили. Расколотые по указу, а затем связанные лыком колокола так и называли — «лыковые». Во время войны государя Алексея Михайловича с Польшей было захвачено немало колоколов, которые вместе с пленными поляками и литовцами были сосланы в Сибирь. И хотя после окончания войны и заключения Андрусовских договоров пленные люди, как и трофейные колокола, потянулись на родину, многие из них уже прочно осели на новых местах, да там и остались. Именно такой колокол и находился в Никольской церкви — отлитый в 1575 г., с изображением трех лилий и старинной надписью, он чудом не попал в ссылку, а остался в столице в одной из Китайгородских церквей. Видимо, уж слишком красиво пел!
Сейчас он хранится в музее в селе Коломенское.
Вообще же с колоколами в Москве было связано немало увлекательных историй. В Кремле подле Спасских ворот висел первый набатный колокол — его называли также царским, всполошным, или сторожевым. Соответственно, звон в него при нашествии врагов, пожаре или мятеже назывался набат, или всполох. Первый набатный колокол — Новгородский, по легенде, был привезен в Москву из Великого Новгорода, и в 1673 г. перелит в Московский набатный. В 1681 г. этот колокол по указу царя Федора Алексеевича сослали в Корельский Николаевский монастырь за то, что он ночным звоном испугал царя.
Кстати, второй набатный колокол, который висел в башне Спасских ворот после сосланного, тоже постигла печальная участь. — по приказу Екатерины II у него был вырван язык за призыв народа к бунту в 1771 г. Видимо, несчастливая это должность — набатный колокол.
Уже в XIV в. Москва стала центром литейного дела, но тогда колокола были еще небольшими и весом своим не превышали нескольких пудов. Однако во второй половине XV в. В Москву приехал инженер Аристотель Фиораванти, устроивший Пушечный двор, на котором лились не только пушки, но и колокола. Довольно быстро русские мастера превзошли своих учителей, и начало XVI в. недаром считается вехой в истории отечественного колокольного дела. В это время сформировался особый тип русских колоколов: система креплений, особая форма и состав колокольной меди. Изготовление в 1530 г. колокола по приказу новгородского архиепископа Макария весом 250 пудов даже вошло в летописи как событие большой важности — «такого николи же не бывало». На колоколах уже тогда делали надписи на разных языках, нередко — шифры, понятные только с помощью специального ключа. Тогда же, в XVI в., появился специальный чин освящения колоколов.
