«Сегодня я обнаружил истинную причину назначения профессора Эрнста Эрикссона председателем Нобелевского комитета Каролинского института после смерти Каролины фон Беринг: это был потрясающий скандал!»
Анника стала читать дальше.
«Комитет раскололся на две группы. Одна считала, что преемником Каролины фон Беринг должен стать вице-председатель Сёрен Хаммарстен; другие хотели, чтобы дело Каролины продолжил Эрнст. Мы знаем, что произошло в итоге: Эрнст победил, и теперь мы ждем последствий. Битва титанов продолжается…»
Это те люди на пресс-конференции, вспомнила Анника. Значит, их проблемы выплыли наружу. Но кто такой Петер Бесхостый?
Она набрала «Петер Бесхостый» и нажала «Найти».
Нашлось семьдесят три тысячи шестьсот ссылок.
«Петер Бесхостый» и «Нобель» — «Найти».
Триста девяносто две ссылки, среди них сайт детской литературы. Она прокрутила весь список, но нигде не было сказано, кто такой «Петер Бесхостый».
Она набрала «Альфред Нобель» — «Найти».
Почти полмиллиона ссылок. Анника выбрала одну из первых — www.nobelprize.org и щелкнула ссылку в левой колонке — архив статей об изобретателе. Здесь были приведены факты о детстве и ранней юности (бедность), образовании (у частных наставников), об изобретениях (многочисленных, опасных и талантливых). Была также одна статья о его увлечении литературой и слабых усилиях и успехах на этом поприще. Альфред Нобель написал пьесу о девушке, жертве инцеста. В статье было сказано, что пьеса была откровенно слабой и на сцене ее никогда не ставили. Называлась пьеса «Немезида». В ней рассказывалось о юной девушке, отомстившей за надругательство убийством собственного отца. Девушку звали Беатриче Ченчи, за отцеубийство она была приговорена к смерти и обезглавлена в Риме 11 сентября 1599 года…
Анника перестала читать.
Беатриче Ченчи? Снова?
Она вдруг поняла, что знает, как выглядела Беатриче Ченчи. Это была девушка-ребенок с невыразимо печальными глазами, смотрящими со склоненного к плечу лица. Эти глаза смотрели на всех гостей со стены библиотеки Эббы Романовой.
— О, вот где ты устроилась! Ну, рассказывай, что было.
Анника подняла глаза и увидела подходившую к ней Берит.
— Знаешь, все кончилось очень хорошо.
— Так что было? — спросила Берит, с любопытством поглядывая на новенький ноутбук.
— Я остаюсь, — сказала Анника, не в силах сдержать улыбку. — Приступаю к работе с первого июня.
— Отлично! — обрадовалась Берит. — У тебя есть какие-нибудь идеи или мы обсудим план в понедельник?
Анника поморщилась, посмотрела на часы и выключила компьютер.
— Я буду работать не в отделе криминальной хроники, а в общих новостях. Шюман сказал об этом достаточно ясно. То есть я не смогу заниматься тем, чем хочу. Я стану рабыней Спикена и буду делать то, что он мне прикажет.
— Ну-ну, — усмехнулась Берит, — это мы еще посмотрим.
Анника положила ноутбук в чехол и застегнула молнию.
— Берит, ты знала, что Альфред Нобель незадолго до смерти написал пьесу об инцесте?
Берит, уже собравшаяся уйти, остановилась.
— Пьесу об инцесте? Ты что, имеешь в виду театральную постановку?
— Я имею в виду трагедию в четырех действиях, — ответила Анника.
— Не имела об этом ни малейшего понятия, — пожала плечами Берит. — Странно, что мы никогда о ней не слышали. Ты считаешь, что он и правда что-то писал?
— Пьеса называлась «Немезида», — сказала Анника. — Речь в ней идет о молодой женщине, убившей собственного отца. Очевидно, это был реальный персонаж. Женщину звали Беатриче Ченчи…
— Осмелюсь предположить, что дело кончилось плохо для нее самой, — вздохнула Берит. — Наверное, Немезида в конце концов поразила ее саму.
Анника повесила ноутбук на плечо.
— Ты попала в самую точку, — признала она.
— Надо проявлять осторожность, когда разыгрываешь из себя Господа Бога, — сказала Берит на прощание и помахала рукой.
Анника не увидела в этом никакой связи, но перед ее мысленным взором вдруг возникла София Гренборг.
Выходя из Розенбада, Томас легонько толкнул от себя бронзовую ручку двери, которая бесшумно распахнулась. Томас раскрыл зонтик.
Дождь так и не прекратился. Он хлестал по мостовой с такой силой, что капли отскакивали от асфальта, образуя ворсистый водяной ковер толщиной в несколько сантиметров. Томас остановился и окинул улицу взглядом, испытывая странное удовлетворение.
