Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
– Оставь нас, – попросила Гарика Настя, – не бойся.
Тот нехотя поднялся с кресла, бросил угрожающий взгляд в направлении Дильса и направился к выходу. Когда за ним захлопнулась входная дверь, Дильс протянул руку:
– Дайте мне вашу сумочку.
– В ней нет подслушивающего устройства, – произнесла она, сразу поняв смысл неожиданной просьбы.
– Доверяй, но проверяй, кажется, именно так звучит ваша русская поговорка.
– Этому вас Старицкий научил.
– Не только он, – усмехнулся Дильс, – а теперь наденьте вот это. Так скажем, это ваша награда за поимку убийцы Эдуарда!
С этими словами он протянул Насте пару немного странных наушников. Она повертела их в руках. Необычные, ничего не скажешь, ничего похожего на звуковой излучатель, только плотный материал, смахивающий на полистирен, и все. Ее немой вопрос был понят правильно:
– Я их создал специально для нашего эксперимента. Эти наушники способны подстраиваться под любую форму головы, ушей и обладают идеальной звукоизоляцией. Но, как вы заметили, ничего похожего ни на звуковую мембрану, ни на усилитель звукового сигнала в них нет.
– То есть, если я их надену, я просто перестану что-либо слышать?
– Для этого они и созданы. Ни одного внешнего звука.
Настя натянула наушники, они действительно хорошо обхватили голову, впрочем, не сдавливая и не вызывая никакого неудобства. Зато мир вокруг стал удивительно безмолвным. И в этот момент она услышала музыку. Поразительно похожую на только что услышанную, но еще пронзительней. Эта мелодия проникала в самое нутро. Она подводила к краю вечности, оставляя, нет, бросая наедине с чем-то отчаянно желаемым и от которого кровь стыла в жилах. Музыка заполняла собой все, все вокруг поплыло перед глазами, привычные формы принимали причудливые очертания, пол под ногами разверзся, потолка не стало. Она парила, страх и радость наполняли все ее существо, да, собственно говоря, человеческих чувств уже не было. Вдруг все прервалось, оглушающая тишина установилась вокруг, и Настя потеряла сознание. Очнулась от резкого запаха чего-то похожего на нашатырь.
– Я не могла ее слышать! Что это? – слабо произнесла она, голова продолжала кружиться, а сердце бушевало в грудной клетке.
– Это и есть то, что мы называем музыкой неба, – просто объяснил Вальтер Дильс, – Пифагор называл ее Гармонией небесных Сфер, некоторые эзотеристы – музыкой души.
– Это и есть магическая музыка, способная управлять человеческим сознанием?
– Вернее, вырывать человеческое сознание из обычного мира, перенося его в мир тонких сфер, – поправил ее Дильс.
– Именно ее нашел Магнус?
– Так скажем, восстановил, Эдуард был гением, и если бы не этот сумасшедший монах…
– Но как я могу слышать?
– Если хотите понять, то придется вам сейчас выслушать немного занудной теории, если вы не против?
– Нисколько не против, – согласилась она.
– Ученым уже известен способ восприятия звука без участия барабанной перепонки, так называемый микроволновой звуковой эффект. Не буду вдаваться в подробности, просто особого рода излучения воздействуют на ткани вокруг ушной улитки, заставляя человека буквально кожей воспринимать различные звуки. Когда Эдуард впервые обратился ко мне с предложением продемонстрировать музыку, которую человек слышит не ушами, я подумал, что речь идет об одной из разновидностей микроволнового слухового эффекта. Но я ему не отказал. На встречу со мной он имел право хотя бы потому, что мы оба бывшие студенты Высшей школы искусств и ремесел. Ничего общего с тем, что вы услышали сейчас, это не имело. Только череда нескольких нот. И самое главное, я понял, что Эдуард нуждался не только и не столько в капитале, чтобы продолжить собственные исследования, ему нужен был соратник. Именно им я и стал. Но уговор был, что никто не должен был быть в курсе моего участия в проекте.
– Могу я узнать, как в руки Эдуарда попали таблички?
– Хорошо, я вам расскажу эту историю с самого начала, когда прапра…дед де Вельтэна получил заказ на постройку нескольких доходных домов в Лионе. Клюнийский монастырь к тому времени превратился в каменоломню.
Его рабочие, разбирая правую стену пресвитерия базилики, нашли небольшой тайник. Но, к их великому огорчению, ничего, кроме нескольких каменных табличек, в нем не было. Не зная, что с ними делать, они решили отдать их пра-пра-прадеду Эдуарда де Вельтэна – Пьеру Вельтэну. Рабочие, естественно, надеялись на награду. Пьер их надежды не обманул, но приказал держать язык за зубами. Так эти таблички оказались во владении семьи де Вельтэн. Вначале Пьер намеревался их продать. Но потом пришла реставрация, Церковь вернула себе былую власть, и де Вельтэн решил спрятать находку до поры до времени. Он и так снискал себе недобрую славу того, кто уничтожил монастырь. Не хватало еще, чтобы его обвинили в разграблении церковных ценностей. Тем более он решительно не понимал, что это были за таблички. Большая часть знаков была непонятной, и несколько греческих надписей не помогали, а только все больше запутывали. Пьер умер безвременно, а его наследников три плоских камня с еле видными знаками интересовали и того меньше. Их спрятали на чердаке, а потом благополучно забыли.
– И эти таблички на чердаке собственного загородного дома нашел Эдуард де Вельтэн?
– Вы все правильно поняли. Нужно сказать, что он был чрезвычайно целенаправленным молодым человеком. Это было его открытием, и он не собирался ни с кем делиться. Он даже специально выучил древнегреческий и обнаружил, что странные значки – всего лишь нотные знаки.
– Древнегреческий? – удивилась Настя.
– Именно поэтому он отправился на Афон.
– Где встретил Косту, – грустно произнесла Столетова, – но как монахи догадались, что в его руках мелодия древних мистерий?
– Скорее всего он их расспрашивал о знаках, может быть, показал отдельные отрывки.
– И что вы собираетесь делать с этим открытием?
– Пока ничего, никакого решения я не принял, Эдуард умер, он бы, конечно, скорее обнародовал свои изыскания. Я же предпочитаю сохранить их в тайне.
– Почему вы тогда рассказали все мне?
– Я знаю, что вы умеете хранить секреты. И ваш жених тоже, – улыбнулся Дильс.
– Он мне не жених, – поправила его автоматически Настя.
– Пока, но в жизни все меняется, милая мадемуазель.
Обратную дорогу Настя с Гариком проехали молча. Каждый был благодарен другому за паузу. Им казалось, что, разговорившись, они спугнут нечто услышанное и понятое сегодня, нечто очень важное. Им было просто важно остаться наедине с собственной душой. В Париже быстро заехав за остатком Настиных вещей, поехали в аэропорт. Перед посадкой расстались, крепко обнявшись и пообещав друг другу скоро встретиться. В самолете Настя молчала, не откликалась ни на расспросы говорливого соседа, ни на вопросы стюардессы. Ее быстро оставили в покое. Под крылом сахарной ватой лежали облака, солнце проглядывало иногда, посылая тонкие лучики и снова скрываясь за облаками.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
