…Не раз в гостинице губернской,Зашедши в нужник, чтоб посрать,Я думал в атмосфере мерзкой:Ого, какая благодать!Да, это не пустое слово:Давно для химиков не ново,Что жатва на говне сильней,Что им удобренное поле,Неплодородное дотоле,Даст урожай всегда верней.Должность – фаворит
«Ее фигура приятна и благородна, походка гордая. Вся она и ее манеры полны грации, вид у нее царственный. Черты лица говорят о сильном характере. Голова хорошо посажена на высокой шее; соединение этих частей, в особенности в профиль, и поворот головы – замечательной красоты, что она старается немного дать почувствовать. Лоб широк и открыт; нос с небольшой горбинкой, губы свежие, украшаются зубами. Подбородок немного велик и имеет вид двойного, без того, чтобы она была полна. Ее волосы каштанового цвета и чрезвычайно красивы; брови темные; глаза карие прекрасные; отражение света придает им голубоватый оттенок; цвет лица чрезвычайно свежий. Гордость – главный характер ее физиономии. Приятность и доброта, так же выраженные на ней, для более проницательного глаза кажутся только следствием чрезмерного желания нравится», – писал Клод Рюльер, французский поэт, писатель и историк, видевший Екатерину в начале 1760-х годов. Он стал одним из тех, кто собирал о ней самые скандальные сплетни и анекдоты. Императрица даже пыталась выкупить у него рукопись, но добилась лишь обещания не печатать ее до ее смерти. Впрочем, после публикации это издание успеха не имело.
О любовниках Екатерины II ходили легенды. Подсчитать их количество трудно. Особо ретивые биографы утверждали, что за 34 года царствования сменилось более двадцати фаворитов. Русским историком Я. Л. Барсковым был даже составлен список фаворитов государыни, среди которых есть как мимолетные связи, так и длительные романы.
Жан-Шарль Лаво тоже написал книгу, где выставлял русскую императрицу женщиной аморальной и развращенной. Издана она была только после смерти Екатерины Алексеевны и никогда не переводилась на русский язык. Основывался он на донесениях французских шпионов – то есть на тех же самых сплетнях.
Злые языки называли императрицу Северной Кибелой, Мессалиной… О ней ходили анекдоты, сюжеты которых явно были заимствованы у Боккаччо, выставлявшие русскую императрицу не только нимфоманкой, но и крайне неумной женщиной. А таковой она уж точно не была!
Окружающих шокировало то, что Екатерина, понимая, что строгое воздержание ей не подходит, с немецкой педантичностью превратила фаворитизм в своего рода учреждение, постаравшись максимально обезопасить себя как от ненужных страстей, так и от практических неприятностей.
Происходило все так: как только место «флигель-адъютанта» при императрице освобождалось, Григорий Александрович Потемкин (он не уступал эту обязанность никому) представлял Ее Величеству несколько новых молодых людей, набранных им среди кавалергардов. Но это был лишь первый тур кастинга.
Избранного для начала осматривал лейб-медик государыни англичанин Рожерсон, затем его поручали заботам графини Брюс, а после – Анны Степановны Протасовой или же Марии Саввишны Перекусихиной, обе они были ближайшими доверенными лицами императрицы. Сплетники величали их «пробир-дамами», или «пробовальщицами». Их мнение становилось решающим. Если эти особы выносили положительный вердикт, то молодого человека препровождали в специальные покои, где его ожидали полный комфорт и роскошь. Открыв свой письменный стол, он находил там сто тысяч рублей золотом – дар императрицы на первое время. Это было лишь преддверие тех щедрот, что в скором времени должны были на него пролиться.
Мария Саввишна Перекусихина была доверенной камер-юнгферой императрицы. Родилась под Рязанью в небогатой дворянской семье. Как оказалась при дворе – неизвестно. Формально занимала скромную должность, но была очень любима императрицей, которая даже стала крестной ее племянницы. Перекусихина находилась при Екатерине II неотлучно. Она занимала комнаты рядом с императрицей, являлась по первому звонку императрицы и помогала ей одеваться, сопровождала государыню во всех путешествиях, а иногда и на парадных выездах.
Павел I уволил Перекусихину, выдав ей пенсию. Воспоминаний она не писала, но любила сплетничать. Ее рассказы послужили Сумарокову материалом для книги «Досуги крымского судьи».
Анна Протасова – любимая камер-фрейлина и подруга Екатерины, родственница Орловых. Анна Степановна, прозванная Королевой Таити за смуглый цвет лица, была доверенным лицом Екатерины и часто сопровождала ее в поездках.
Протасова сумела сохранить расположение императоров Павла I и Александра I. Последний пожаловал ей графское достоинство.
Рассказывают, что еще в начале XIX века в Зимнем дворце сохранялись две комнаты, расписанные фривольными миниатюрами, причем одна из них – с изображениями любовников великой государыни.
Вечером перед собравшимся двором императрица появлялась, фамильярно опираясь на руку фаворита, и ровно в десять часов, по окончании игры в карты, она удалялась в свои покои. Новый фаворит проникал туда один примерно через час после нее.
Увы, за роскошь и благоволение приходилось платить свободой. И дело было не только в ревности. Императрица понимала, что не слишком умные, не слишком опытные, но тщеславные молодые люди могут наделать массу глупостей, расплачиваться за которые придется ей. Она хорошо помнила, как пришлось заминать дело о якобы похищенных из ее дворца драгоценностях, которые потом обнаружили у одной из бесчисленных любовниц фаворита Григория Орлова. Поэтому она и принимала все меры, чтобы подобное не повторилось. Малейшие поступки временщика должны были подчиняться непреложным правилам и бдительному надзору. Он ни у кого не бывал, не принимал ничьих приглашений и ничьих подарков.
«За все время, пока Мамонов был “в случае”, он только раз получил разрешение отправиться на обед к графу Сегюру. Но и тут Екатерина не могла скрыть своей тревоги: выйдя из-за стола, французский посол и его гости увидели карету императрицы, медленно проезжавшую взад и вперед перед окнами посольства, точно государыня не находила себе места даже при этой минутной разлуке с любовником. Год спустя тот же фаворит едва не потерял своего положения из-за вполне естественного и очень невинного нарушения этой суровой дисциплины, связывавшей его по рукам и ногам. В день своего ангела императрица соблаговолила принять от него в подарок серьги, которые, впрочем, сама прежде для себе купила за 30 000 рублей. Великая княгиня увидела эти сережки и пришла от них в восторг. Екатерина сейчас же подарила их ей. На следующий день Мария Федоровна призвала к себе Мамонова, чтобы поблагодарить его, как виновника, хоть и невольного, так неожиданно полученной ею милости от государыни. Временщик хотел отправиться к ней, считая себя не в праве отказаться от приглашения, исходившего от супруги наследника престола; но Екатерина, которую предупредили об этом, страшно рассердилась; она резко упрекала своего друга, а великой княгине послала сказать, чтобы она никогда не позволяла себе впредь ничего подобного! Павел хотел помочь горю, подарив фавориту золотую табакерку, усыпанную брильянтами; Екатерина разрешила Мамонову пойти поблагодарить его, но в сопровождении доверенного лица, выбранного по ее указанию: Павел отказался принять Мамонова на таких условиях».
