Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
Беззаботный тон давался нелегко, удовлетворенные интонации старухи приводили в бешенство. Она не могла ни лежать, ни сидеть, словно эти привычные положения подчеркивали ее бездействие: как можно спокойно лежать, когда надо что-то делать, что-то предпринимать, с кем-то говорить, как можно просто сидеть, когда с Олегом неизвестно что случилось?!
Она уже твердо знала: случилось.
Иначе быть просто не могло.
Даже ревность отступала перед доводами рассудка: он не настолько глуп и беспечен, чтобы, закрутив какой-то, пусть самый страстный и невероятный роман, не позаботиться о собственной безопасности. Он прекрасно мог скрыть от нее что угодно – и почему-то не сделал этого.
Значит, здесь что-то другое.
Красавица-менеджер, которую она готова была подозревать наравне с любой обитательницей соседнего отеля, отнеслась к известию об исчезновении Олега совершенно равнодушно. Нет, не в том смысле, ей это, безусловно, не понравилось, и она что-то обдумывала и старательно делала вид, что ее это не касается, но это все было не то.
Лидия Дмитриевна смотрела внимательно, поскольку все равно не понимала, что она говорит, и чувствовала, что слова эта девица произносит по привычке, как и улыбается, но, сколько она ни приглядывалась, она не заметила ни малейшего проблеска ни вины, ни знания, ни настоящего чувства. Видно было, что больше всего ей хочется избавиться от возникшей проблемы, которая лично к ней не имеет никакого отношения.
И в полицию звонить не стала. Правда, дала телефоны Вере, и та позвонила, и что-то объяснила, и доложила о проделанной работе, но Лидия Дмитриевна понимала, что и полиции не нужен никакой пока еще даже не пропавший, а просто где-то задержавшийся или загулявший иностранец, и то, что они пообещали Вере, было, скорее всего, тоже не более чем вежливыми отговорками. Мол, утром, если блудный муж не обнаружится, пришлют кого-нибудь за фотографией и займутся поисками.
Да она не доживет до этого утра! А если и он… вдруг ему нужна срочная помощь – прямо сейчас, а не утром!
Она ходила по номеру, то надеясь, то переставая надеяться.
То ей казалось, что вот-вот появится Олег и все объяснит, и скажет, что напрасно она поддалась панике, что у него всего-навсего что-то с телефоном, а был он там-то и там-то и выбраться оттуда раньше не было возможности. То она вдруг понимала, что ничего этого не будет, потому что он не мог в здравом уме и твердой памяти оказаться в таком месте, откуда нет возможности ни позвонить, ни выбраться.
Нет таких мест, откуда нельзя позвонить и выбраться, нет и быть не может!
Если, конечно, ты не в плену, не взят в заложники, не попал в аварию, не лежишь без сознания… далее везде: этот страшный список продолжался до бесконечности.
И она металась по номеру, не находя себе места. Надо было с кем-то поговорить, но нельзя было допускать, чтобы эта милая пожилая дама просидела с ней всю ночь, и Лидия Дмитриевна, с трудом взяв себя в руки, уговорила ее уйти.
Иногда она заставляла себя прилечь, мотивируя это тем, что надо отдохнуть, что силы ей понадобятся, но при мысли о том, для чего понадобятся эти силы, она снова вскакивала или принималась плакать.
Номер пропах валерьянкой и как-то сразу перестал быть похож на дорогой номер шикарного отеля. Этот запах возвращал ее в те дома, где ей приходилось бывать по долгу службы, в больничные палаты, где прошла большая часть ее жизни. Он безнадежно изгонял все южное, праздничное, беззаботное – это был запах болезни и беды. Она и брать-то ее не хотела, эту валерьянку, зачем она ей в таком месте? Однако в последний момент, памятуя о климаксе и перепадах настроения, все же сунула пузырек рядом с аспирином… а, наверное, не надо было!
Говорят же, что все, чего боишься, непременно тебя настигнет. Вот и валерьянка пригодилась, к сожалению.
Не надо было брать валерьянку, не надо было уезжать на экскурсию и оставлять Олега одного – и ничего бы не случилось. Или все-таки случилось бы? Или все еще обойдется и утром он как ни в чем не бывало?..
Иногда она проваливалась в тяжелый сон, которого сама не ощущала: ей казалось, что она не спит, и это сознание тоже мучило ее, ведь ей надо набраться сил. В один из таких коротких «провалов» она вдруг очень ясно увидела Олега, как он сидит с телефоном в кресле около балкона и что-то недовольно говорит ей. От его несправедливого недовольства она тотчас же проснулась и вдруг отчетливо вспомнила их вчерашний разговор.
Господи, чего только она не наговорила!
Холодный ужас наплыл на нее при этом воспоминании: почему ей пришло в голову рассуждать о той утонувшей женщине, и о том, кто должен заниматься похоронами, и о том, что такое с каждым может случиться?!
Она ведь так и сказала: на ее месте мог оказаться кто угодно! И вот, пожалуйста… Она никогда не верила ни в какую мистику, но в этом совпадении было что-то пугающее.
И вдобавок ночь.
Ночь, обостряющая все чувства, наводящая страх, даже когда для него нет причины, ночь в чужом незнакомом городе, ночь, пропахшая валерьянкой и бедой… утром будет легче, уговаривала она себя, утром ты сможешь что-то делать, с кем-то говорить, утром придут из полиции… дожить бы еще до него, до этого утра!
Разумеется, она дожила. Даже уснула на успокоившем ее рассвете и проспала почти час, но сон не принес ни отдыха, ни облегчения.
Что ж, вот оно, утро – такое яркое, сияющее, как все здесь, в этот туристическом раю, утро пришло, и надо что-то делать.
Стараясь не задерживаться взглядом на собственном отражении, Лидия Дмитриевна спустилась вниз, наскоро выпила кофе и отправилась в соседний отель.
Наверное, их можно найти за завтраком: и Веру, и эту пожилую даму. Конечно, неловко взваливать на них собственные проблемы, но что можно сделать, кроме этого, Лидия Дмитриевна решительно не знала. Она даже в полицию не может обратиться без посторонней помощи, а значит, надо позабыть о приличиях и неловкости, и попытаться хоть что-то выяснить.
Елена Георгиевна пила чай с приятельницей.
Они сразу вскинулись, усадили ее за свой столик, засыпали ненужными вопросами, лица у них сделались сочувственно-участливыми, и эта суета ей даже понравилась, словно доказывала, что хоть кто-то к ней неравнодушен и готов помочь.
– Верочку мы сегодня, скорее всего, не увидим, – многозначительно улыбнулась Елена Георгиевна. – У нее роман в разгаре… это долгая история. Представляете, они неожиданно встретились через столько лет… через семнадцать, кажется…
История Веры ее не интересовала.
Сказать об этом вслух было, конечно, невежливо, но сейчас ее не интересовали ничьи истории, кроме своей собственной. Да она и раньше никогда не увлекалась чужими историями – разве что историями болезней. Того, что рассказывали пациенты, среди которых попадались порой излишне разговорчивые и общительные, ей вполне хватало, и это заменяло обычные сплетни о соседях и знакомых. Вчера вечером эта дама тоже поведала ей какую-то длинную историю любви, но Лидия Дмитриевна даже не делала вид, что слушает. Впрочем, она молчала, а Елене Георгиевне этого, видимо, было достаточно.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
