Книга Безумие - Елена Крюкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
А потом, когда успокоится, закончит молельню и сядет на кровать, палец вверх поднимает и говорит всем в палате: а святой Серафим Умиленный за ночь наплакивал, служа Богу пресветлой любви, три стакана слез!
Коля игриво настроен. Служба, не служба, все равно! Блаженный, он псих, а Коля-то нормальный! Почему бы не пошутить со старичком!
– Эй! Блаженненький! – Двинул его, несильно, играючи, локтем в бок. – Кончай эту тягомотину, брат! Давай лучше с тобой веселую споем! Когда б имел златые горы! И реки, полные вина! Все б отдал я-а! За ласки, взоры! Чтоб ты владела мной… одна!
Беньямин дернулся, сильно покачнулся, ухватился за спинку койки. Длинный халат, наподобие рясы, волочился за ним. «Нарочно такой выпросил у медсестер. Ну вроде бы как он настоящий батюшка».
Коле хотелось озоровать. Веселиться напропалую. Что они такое с утра ввели ему в горькую кровь, что его объяла буйная, невиданная эйфория, будто он вылакал бутылку армянского коньяка да под чудесную закуску?
Присел перед Беньямином на корточки. Выбрасывал ноги. Плясал вприсядку.
Беньямин прекратил петь и молиться. Страдальчески наморщил огромный лоб.
Палата грохотала, заходилась смехом. Марсианин сидел недвижимо.
– Ах ведь твою, голубка, руку! Просил я у него не раз! Но он не понял мою муку! И дал жестокий мне отказ! Ну как же, милый, я покину… семью родную… и страну!
Задыхался. Сам хохотал. У самого слезы – по щекам текли.
А потом как вскочит с пола да как просунет руки Блаженному под мышки, да как приподнимет! Как бабу в танце!
– Ведь ты уедешь на чужбину! И бросишь! Там! Меня! Одну!
Держал Беньямина на весу. Беньямин беспомощно болтал ногами из-под полы халата.
А потом неудачно разжал руки; и Беньямин, вместо того чтобы крепко встать на ноги, упал на пол. И так лежал, грудой рук и ног и тряпок. Белая борода заносчиво торчала вверх, как приклеенная.
Мелкашка тонко провыл:
– Уби-и-ил! Уби-и-и-ил!
Мальчонка-Печенка так и вскинулся. Обнял себя руками, затрясся и завизжал поросенком:
– Аи-и-и-и-и! Спаси-и-и-и-ите!
Коля глядел на гору плоти и жалких тканей. Больничные шлепанцы соскочили с сухих ног. Сизые ногти, жесткие кости щиколоток. На икрах глубокие шрамы. Воевал? Бандиты резали? В тюрьме пытали? Всяк человек проходит сквозь жизнь, и его подстерегают ножи, топоры, веревки и пули. Да просто руки своего же брата, человека. Убить, изувечить можно просто руками. Задушить. По затылку кулаком оглушить.
Он взял Беньямина за ногу. И ногу хулигански крутанул, вроде как оторвать пытался.
– Эй! Старик! Поднимайся! Не притворяйся! Я с тобой – повеселиться хотел! А ты… Что придуряешься?! На жалость бьешь?!
Крюков орал это и себя не узнавал. Это кто-то другой за него орал, измывался над лежащим на полу. «Лежачего не бьют», – еще успел подумать он, в то время как рука его сама сжималась в кулак, сама размахивалась и сама въезжала Беньямину под ребро.
– Ты! – Слюна летела изо рта. – Ты, старый пес! Что валяешься! Разлегся тут! Напускаешь на себя! Что мы все – тебя – пожалели! А кто меня пожалеет?! Меня?! Кто-о-о-о?!
Уже бил, бил, быстро вскидывая руку, куда угодно, не раздумывая, бешено, слепо.
«Я и правда бешеный. Черт, бес во мне! Бес! Я с ним не справлюсь! Что я творю?!»
Последняя мысль исчезла, погасла. Красный огонь застлал, пожрал разум. Крюков оскалился. Оставил лежащего Беньямина. По лицу старика ползла красная слеза. Зачеркивала красной полосой его лицо, как в школьной тетради – ошибку. Жизнь – ошибка. Лик закрась суриком, киноварью. Вместо лика – красная лужа.
Скрючил пальцы. Царапал себя лицо ногтями.
И у него, у него такие же красные полосы по лицу. И такой же кадмий красный течет.
Не чувствовал боли.
– Эй! Крюков! Пляши!
Мелкашка корчился и взбрасывал над головой маленькие, как у пацана, кулачки. Сивые волосенки на затылке вставали лучами.
– Николай, ты что… Ты это брось!
– Валяй! Валяй!
– Я боюсь! Боюсь! Боюсь!
Бес опустил ноги на пол. Прожигал Колю угрюмым угольным взглядом.
Прошагал к двери, высунулся в коридор и заорал:
– Санитары! В десятую! У нас больной взбесился!
Уже топали по коридору тяжелые ботинки. Врывались рослые мужики. Хватали, вязали, несли. В процедурную. Там в шкафах все ампулы, какие нужны; врачу и сестрам так удобнее, в палату не бегать по сто раз со шприцами.
Кинули на кушетку. Крюков извивался червем. Орал так, что санитары ушли зажимали.
– С чего он так взорвался?
– Дык шамашедший жа!
– Димыч, это козе понятно. Обострение! Ну где там врач!
Старая седая сестра стояла у процедурного стола, обрывала бумажные ленты с коробок с лекарствами.
Вошел мужчина. Светлокудрый, шея крепкая, бычья, плечи борцовские. На ходу застегивал белый халат. Санитары воззрились изумленно.
– А это… ни шиша себе… здрасте!
– А вы кто такой?
– Вы доктор? У нас таких нет докторов.
– А может, вы шпион!
Слишком светлое лицо. Слишком добрый взгляд. Слишком ясная, ребячья улыбка. Чистенький, розовенький, сейчас захрюкает. Ну да, и носик курносый пятачком.
Коренастый санитар с рожей бродяги, небритый и наглый, локоть угрожающе поднял:
– Ты, приблудный… а ну, вали!
– Тихо, Щен, тихо, не горячись… а может, это…
Осеклись. Одергивали халаты. Мялись.
Русокудрый засмеялся радостно, необидно.
– Меня всегда и везде за чужака принимают. Такое лицо. Слишком счастливое, что ли. А вот сюда к вам подался, в обитель несчастья. Будем знакомы, ребята! Ваш новый врач. Запускаев. Запускаев. Запускаев.
– Очень приятно.
– Очень… приятно!
– Очень!.. о-о-о… приятно…
Каждому крепко руку пожал. Мужики жали ответно, еще крепче. Доктор не дрогнул лицом.
– Да вы сами как санитар. Такой сильный, – сказал Щен, дуя на руку.
Опять смеялся. Покосился на больного, что корчился на кушетке, связанный.
Крюков, почуяв чужой пристальный взгляд, опять заорал невнятицу.
Сестра уже совала Запускаеву в руки историю болезни.
– Так, так. Ясненько. Перебор нейролептиков. Обратная реакция. Не надо так рьяно накармливать организм психотропными. Палка ударит другим концом. Так, чистка нужна. И еще какая! Никаких галоперидолов! И валиумов! Для начала… Зоя Ефремовна, слышите?.. капельницу сердечную, на физрастворе: калий, магний… и еще добавьте изокет! Я вижу, у него цветущая стенокардия! Ах, жалко. Молодой такой… или не слишком молодой? Ребята, разденьте его. Ох, какой израненный! Война… все ясно…
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 152
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Безумие - Елена Крюкова», после закрытия браузера.