— Кто же мог предположить…
— Надо было предположить! Надо, Олеженька мой дорогой! Тимофей — это не ты. Он как угорь. Его только в ежовых рукавицах и можно удержать.
— Я думал, он нам больше не нужен…
— Что?! — снова воскликнул Старик, приподнимаясь в кресле. — Ты думал? Знаешь, в Ирландии есть замечательная поговорка: если у тебя череп, как яичная скорлупа, не езди на ярмарку в Дублин. Так вот с прискорбием констатирую, мой дорогой, тебе с самого начала не стоило ездить на ярмарку в Дублин.
— Я туда и не ездил, — хмуро сообщил Олег, ковыряя ногтем кожу на ближайшем кресле.
— Это иносказание, идиот, — устало сказал Старик, прикрывая ладошкой глаза. — Я имел в виду, что тебе нельзя было доверять это дело. Тимофей оказался не по твоим молочным зубкам.
— Да что такого случилось-то? — чуть осмелел Олежек. — Работу в Лондоне он сделал. Вот и пусть катится на все четыре стороны.
— Спрашиваешь, что случилось? — взглянул на него с отвращением Старик. — А почему раньше это не выяснил? Только не говори, что ты снова думал. Меня это сильно насмешит.
— Что я должен был выяснить, Богдан Сергеевич?
— Я тебе скажу. Ты должен был выяснить, что Тимофей здесь делал. В первую очередь это! Но нет! Тебе же хотелось показать себя, свою силу, свою власть! Разве нет? Тебе бы почитать Публия, сказавшего: «Безумен тот, кто, не умея управлять собой, хочет управлять другими». Замечательно сказано! В самую точку! Хотя… Куда тебе понять, красивое, но глупое ты животное. Как я жалею, что на твоем месте не Тимофей. Зачем ты его отпустил?
— Это все Ира, — буркнул Олег.
— Что Ира?
— Сказала, что его нельзя трогать. Сказала, что все вам расскажет. Ну, что он тут был…
— Господи! Ясли, детский сад какой-то! — хлопнул Старик ладонью по столу. — Ей-богу, так невозможно, положительно невозможно работать. Ну, с Ирой я еще поговорю, но сейчас меня другое волнует. У тебя что, не возникло совсем никаких подозрений относительно того, что он делал тут с компьютерами несколько часов? Нет? Ладно. Можешь не отвечать. Я тебе сам доложу, голубь мой сизокрылый. Он перевел все банковские активы с наших счетов на счета, к которым мы доступа не имеем. Понимаешь, что это значит? Он знает все. Абсолютно все. Во всяком случае, я делаю такой вывод из отчета твоих компьютерных гениев, которых он так ловко провел. И скажу даже больше. То, что Тимофей работал именно из этого, вот этого твоего офиса, — Старик яростно постучал пальцем по столешнице, — уже поставило нас в положение букашек, которых вот-вот распнут иголками. Он нас подставил под удар. Не сегодня-завтра «ИТФ Компьютере Лимитед» распорядится вернуть им деньги. А этого мы сделать не сможем! И не сможем поднять шум по поводу хакерской атаки на них, потому что его программа «салями» еще не начала работу. Если она вообще когда-нибудь начнет. У меня большие сомнения по поводу того, что он побывал в офисе «ИТФ Компьютере». Резюмирую, драгоценный мой: мы не можем ни забрать денег, ни отдать их. Мы ничего не можем предпринять дальше. Если, конечно, не решим смотать удочки прямо сейчас, пока наши лондонские партнеры не потребовали свои деньги обратно. И пока наши московские партнеры не пронюхали о провале.
— Может, свалим все на пацана?
— Ты дважды дурак. Сказкой о малолетнем хакере мы можем обмануть директоров «ИТФ Компьютере», но не наших любезных московских друзей. Только не их! Стоит нам заикнуться о твоем Кольке, как на нас откроет охоту рота киллеров.
— И что, мы ничего не получим? — наивно изумился Олежек. — Это за два года работы?
— Нет! Мы получим! По свинцовой пуле в голову. Вот что мы получим. И все по твоей милости! Да-с, молодой человек. Вы сильно прокололись. И я вместе с вами. Мне-то что, я свое пожил. А тебя, мой дорогой, вряд ли ждет старость.
— Богдан Сергеевич, — жалобно простонал Олежек и ослабил узел своего галстука.
— Ладно, не скули. Тимофей явно что-то задумал, когда шел сюда… Где его оставили эти два остолопа?
— Где-то за городом, — пожал плечами Олежек.
— Дурак! Где, по какому направлению?
— В сторону Минского моря. Я точно не знаю.
— Сильно вы его били?
— Ну…
— Сильно?!
— Говорят, по голове ударили. Потом выбросили на обочину.
— Тебя бы на обочину вместо него! Кретины! Проверьте больницы, морги. Все, как полагается. Надо его найти. Иначе не сносить нам наших замечательных головенок. Иди работай. И позови мне этих костоломов. Я им вдую без вазелина.
* * *
Неделя выдалась хоть и пасмурная, но удивительно теплая для начала ноября. Земля покрылась толстым, мягким ковром из опавших листьев, по которым так приятно было бродить. Ни одна веточка не шелохнется в этом невероятном осеннем штиле. В воздухе бездвижно зависла дымка от далеких костров. И только глупая синица порой нарушит тишину загородного леса.
Небольшому домику в дачном поселке никогда еще не приходилось принимать столько жильцов. Он стал походить на островок, на котором нашли спасение потерпевшие кораблекрушение пассажиры огромного лайнера. Иногда оттуда доносился счастливый визг Катьки, а иногда раскатистый ребячий хохот. Долгими вечерами окна призывно светились в сырой темноте, слышалось шипение ужина на плите и тихий, неспешный разговор.
То была жизнь робинзонов, которым вовсе не хотелось покидать свой «остров». Робинзонов, наслаждавшихся обществом друг друга, которым было о чем рассказать.
В городе Виктор закупил несколько раскладушек и одеял. А Вера и Кристина привезли посуду. Кольке было поручено съездить на квартиру, снятую Тимофеем, и забрать ноутбук с мобильным телефоном.
Сам Тимофей, бледный и осунувшийся, с перебинтованной рукой и повязкой на голове, походил на героя Гражданской войны. Он отпустил бородку и категорически отказывался бриться, несмотря на уговоры Кристины. Катька же заявила, что Тимофей ей нравится таким больше и что она еще подумает, не выйти ли ей, кроме Витьки, замуж и за него.
Благо, в школе начались каникулы, и Вера целыми днями бродила с Катькой по роще, рассказывая ей что-то и терпеливо отвечая на ее многочисленные вопросы, так волновавшие шестилетнего ребенка, впервые попавшего из города на природу. Веру вначале ужасало, что Катя не знала элементарных вещей, известных любому в таком возрасте. А потом все поняла. На следующий день Вера навезла кучу ярких детских книжек, раскрасок и альбомов для рисования и принялась обучать ее азбуке.
Тимофей большую часть времени проводил за компьютером. Колька, Вера и Тимофей иногда тихо что-то обсуждали, глядя на экран. Их таинственные действия привлекли Виктора, никак не решавшегося спросить о чем-то. Но однажды, когда Вера со своим кавалером уехала в город, Витек подошел к Тимофею, сидевшему по своему обыкновению за компьютером.
— Мне спросить кое о чем надо, — сказал он.
