– Посмотри на меня, – сказал Алексис тихо, и, хотя слова были обманчиво мягкими, это был приказ. Приказ, которому она не может не подчиниться.
Смутившись, Керри изучала глазами ковер на полу. У нее были противоречивые чувства: она открыла ему свою любовь, а он свою – нет.
– Я сказал – посмотри на меня, Керри. Он взял ее за подбородок и поднял голову.
– Ну, чего ты хочешь?
– Как ты себя сейчас чувствуешь? Кажется, я слышал, что тебя рвало? – спросил он и затем добавил: – Еще я боялся, что ты убежишь от меня, потому что я не могу ответить на твою любовь. Не потому, что я не хочу тебя любить, – я просто не понимаю этого слова. Прости. – Ей казалось, что он говорит искренне. – Все, что я пока знаю, – что очень сильно к тебе привязался. Мне нужно время, чтобы понять, и оценить то, что ты называешь любовью. И я не знаю, сколько времени мне потребуется.
Его озабоченный голос и испытующий взгляд немного успокоили Керри. Она улыбнулась. Ее голос был дрожащим и неуверенным.
– Я дам тебе это время. Он отвел с лица ее волосы.
– Со мной все в порядке, Алексис. Со мной все будет хорошо, я обещаю. Мне только надо причесаться и привести себя в порядок.
Он стал массировать место ушиба на ее щеке. Керри почувствовала жар и слабость, и ей захотелось упасть в его объятия. Закрыв глаза, она вздохнула. Его руки спускались вниз, поглаживая ее шею. Сдвинув край блузки, он ласкал ее теплую атласную кожу. Он взял ее лицо сильными загорелыми руками и наклонился, чтобы поцеловать ее губы. Да, она знала, что он к ней привязан.
Больница дышала свежестью, сквозь открытые двери проносился влажный утренний воздух.
Алексису и Керри сказали, что отделение интенсивной терапии находится на втором этаже. Посещение разрешено в любое время дня и ночи.
Дорога до второго этажа показалась нескончаемой. Сестра в белом халате любезно поинтересовалась, кого они пришли навестить.
– Питера Бернли, – ответила Керри.
– Ах да. Вы, должно быть, Керри. – Сестра тепло улыбнулась, бросив оценивающий взгляд на Алексиса. – Он постоянно о вас спрашивает. К сожалению, ему очень плохо. Я проведу вас. С ним его родители, и должен приехать священник.
Алексис немедленно подхватил Керри под руку. Керри побледнела как мел.
– Он не умрет?
Сестра ничего не ответила. Она тихо сказала:
– Пойдемте, вы сможете поговорить с его матерью.
Маленькая женщина, обернувшись и увидев входящих в палату Керри и Алексиса, вскрикнула и бросилась в объятия Керри.
– Ах, Керри! Мне очень жаль, что пришлось вызывать тебя по такому поводу! Он хотел тебя видеть, он очень болен! – расплакалась Одри.
– Все нормально. Ты же знаешь, что я хотела приехать. Но как это случилось? Ты говорила, что у него был бронхит.
– Ты знаешь, что он всегда был слабым из-за астмы, но он так энергичен, когда здоров. – Она всхлипнула и вытерла слезы промокшим носовым платком. – В школе был поход на выходные дни. Мы пошли с ним. Мы все промокли, а Питер вернулся с бронхитом. Когда мы с тобой разговаривали, ему было лучше, а потом случилось вот это. Ах, Керри, он так плох! Он даже не пил сегодня вечером апельсиновый сок, а он так любит апельсиновый сок. – Одри снова заплакала. – К нему должен прийти священник. Значит, они считают, что он умрет, да?
– Нет. Не надо так говорить. Он не умрет. Ему нужен теплый климат. Когда он поправится, он сможет приехать к нам на каникулы, правда, Алексис?
Керри посмотрела на Алексиса, ища поддержки.
– Разумеется, может. Вы все можете приехать. Грэхем Бернли был атеистом, но сейчас он сидел у постели сына и молился. Он посмотрел на Керри со слезами на глазах.
– Спасибо, что приехала, дорогая. Ты ведь знаешь, как много значишь для него.
– А он – для меня, – прошептала Керри. Алексис посмотрел на ребенка, дыхание которого поддерживалось при помощи кислородной камеры. Его круглое маленькое лицо казалось теплым, а щеки – розовыми, несмотря на его состояние. У него был маленький курносый нос. Когда глаза мальчика открылись, Алексис увидел в них свет, перед которым никто бы не смог устоять. Этот свет засиял в его глазах, когда он увидел Керри. Алексис понял, какая связь установилась между ними.
– Кевви, – прошептал мальчик тонким голоском, протянув свою пухлую ручку.
Керри взяла руку Питера. Грэхем подвинулся, чтобы Керри могла сесть рядом с ним. Его губы изобразили улыбку.
– Кевви, я тебя люблю.
Керри закрыла глаза, чтобы взять себя в руки.
– Я тоже люблю тебя, мой дорогой. Я хотела бы тебя поцеловать, но не могу.
Она показала на кислородную камеру.
Питер потянулся навстречу Керри. Они поцеловались через камеру – нежно и трогательно.
Алексис стоял неподвижно, переживая совершенно неизвестное ему чувство. Оно поразило его, словно по его венам пропустили десять тысяч вольт. Питер подтвердил сейчас одну его мысль: Керри была особенной, она любила сильнее, чем все, кого он знал, и не только Питера.
– Кто это? – показал Питер на Алексиса. Тот улыбнулся и подмигнул мальчику.
Керри взяла Алексиса за руку. Она старательно произнесла:
– Это А-лек-сис.
– А-лек-сис, – повторил Питер.
– Да. Это мой жених. Мы скоро поженимся, и я хочу, чтобы ты приехал на нашу свадьбу. Ты приедешь? – спросила Керри, улыбнувшись, и ее сердце сжалось от страха. Дыхание Питера снова стало слабым, но он кивнул. Когда появился священник, на глазах Одри выступили слезы.
Алексис, Керри и Питер сложили руки. Кислородная камера была открыта на несколько минут, пока священник беседовал с больным и молился. В последнюю неделю он приходил ежедневно. Керри, Алексис, Грэхем, Одри и сестра, наблюдавшая за Питером, поцеловали его и пожелали спокойной ночи. Это была простая церемония, но после нее ребенок всегда погружался в глубокий и спокойный сон.
Керри и Алексис вышли из больницы. Был светлый летний вечер. Пели птицы, одинокие облака медленно проплывали по небу.
Алексис сидел с Питером по нескольку часов ежедневно, давая Керри и ее друзьям возможность побыть одним. Возможность поговорить. Это было его желание. Он хотел разобраться со всем, что связано с Петросом.
– Спасибо тебе, – сказала Керри с тихой улыбкой на лице.
– За что? – Он улыбнулся. – Я не мог разочаровать тебя и Питера. Он действительно такой, как ты говорила. Потрясающий парень. Он просиял, когда увидел тебя.
Керри наклонилась, чтобы потрогать лепесток розы, вдыхая ее нежный аромат, словно это было дыхание самой жизни.
– Теперь ты понимаешь, почему я должна была приехать?
Алексис подвел ее к небольшой садовой скамейке.
