– Что это значит, Даша?
– Простое недоразумение, мамочка, – осунувшаяся и подурневшая за сутки, проведённые в изоляторе, Дарья Васильевна всеми силами старалась казаться независимой и беспечной. – Господам захотелось посмотреть, как мы с тобой живём. Пусть потешатся!.. Не обращай внимания.
Полковнику Игнатову было неловко вторгаться в домашнюю жизнь женщин, но честь мундира требовала действий. Сам он остался в просторном холле, а только что вернувшегося из Сосновки лейтенанта Синельникова отправил вместе с капитаном Дроздовым осматривать помещения первого этажа. Сопровождала их растерянная, ничего не понимающая Серафима Прокопьевна.
Кротов сразу поднялся наверх, пригласив с собой Дарью Васильевну и понятых. Комната, в которую он вошёл, оказалась спальней младшей Подрядовой. Не слишком большая, аккуратная, очень уютная, обставленная дорогой мебелью, она вполне соответствовала социальному статусу дочери миллионера. Хотя семейных отношений с бывшей женой Василий Гаврилович не поддерживал уже много лет, своей любимой Дашеньке он не отказывал ни в чём.
Беглый взгляд ни за что не зацепился. Но майор своим особым врождённым чутьём сразу ощутил необходимость тщательного осмотра именно этой комнаты. Пока он соображал, что предпринять, в открытую дверь радостно вбежала девушка в дымчатой замшевой куртке с бумажным свёртком в руках.
– Ой! А вы кто? – испуганно спросила она Кротова, остановившись как вкопанная и от неожиданности не сразу заметив Подрядову, стоявшую напротив окна. – Разве Дарьи Васильевны всё ещё нет?
– Я здесь, Маша. Что ты хотела? – предупредила ответ майора Подрядова.
– Здравствуйте, Дарья Васильевна! – обрадовалась девушка. – А я вас и не заметила. Вот… Это передал тот парень в Сосновке. Я всё сделала, как вы просили… Куда положить? Или сначала посмотрите картину?
– Брось куда-нибудь и не егози. – Подрядова не пыталась скрыть раздражение. – Ступай к себе. Видишь, здесь посторонние люди…
Кротов, предупреждённый полковником об эсэмэске, посланной лейтенантом Синельниковым из автобуса, с интересом наблюдал за реакцией Дарьи Васильевны на появление в спальне горничной. Он не спеша подошёл к девушке и представился. Потом взял из её рук свёрток и протянул его Подрядовой.
– Вам неинтересно, что привезло из Сосновки это милое создание? – спросил он Дарью Васильевну, остановив собиравшуюся выйти из комнаты горничную. – А мне вот не терпится вскрыть этот пакет.
– Ну и вскрывайте, мне-то какое дело, – зло процедила сквозь зубы Подрядова и отвернулась к окну.
Осторожно разрезав слой плотной бумаги взятыми с туалетного столика ножницами, Кротов вынул небольшую застеклённую портретную рамку, в которую был вставлен искусно выполненный фотомонтаж. На чёрном глубоком фоне в золотистом обрамлении красовалось миниатюрное изображение Казанской иконы Богородицы, а внизу белой вязью были выведены слова: «Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнёт».
Не выдержав наступившей за спиной тишины, Подрядова оглянулась. Увидев рамку с фотомонтажом, она всё поняла. Её лицо вытянулось, стало вдруг иссиня-бледным, и через какое-то мгновение это была уже не самоуверенная респектабельная дама, а просто напуганная женщина, беспомощно впившаяся в Кротова потемневшим от страха взором. Не желая усугублять её состояние, майор оставил на какое-то время без внимания потрясённую своей страшной догадкой Подрядову и завёл разговор с горничной.
– Я работаю в доме… Маша…
– Мария Александровна Фридман? – высказал предположение Кротов.
– Да… А откуда вы меня знаете?
– Но я же, Машенька, старший оперуполномоченный отдела по борьбе с организованной преступностью. – Кротов улыбнулся, многозначительно подняв указательный палец. – А нашему брату положено знать всё и обо всех. Особенно о тех, кто живёт в нашем городе без регистрации и подвергает себя опасности в один прекрасный день пропасть без вести.
– Как это пропасть? Почему же без регистрации? – встревожилась горничная. – Хозяйка сказала, что она оформила регистрацию. Она и мой паспорт забрала для этого. Ведь так, Дарья Васильевна?
Подрядова не ответила, ей было не до того.
– Хорошо, Машенька. Может быть, я ошибаюсь, – успокоил девушку Кротов. – Да это и не главное. Вы не волнуйтесь. Мы ведём расследование тяжкого преступления. Злые языки наговаривают на Дарью Васильевну, а я этому не верю. Вот мы и приехали, чтобы убедиться в невиновности вашей хозяйки.
– И правильно сделали! Дарья Васильевна хороший человек. У кого только язык повернулся… А вот эта глупая шутка, – девушка доверительно понизила голос, показав на привезённый ею фотомонтаж из Сосновки, – кому была нужна? Вон как обиделась Дарья Васильевна. Она ведь добрая, она мне сверх положенного каждый месяц сто долларов даёт.
– О! Это неплохо! – Майор взял горничную за локоток и настойчиво подтолкнул к выходу из спальни. В коридор они вышли вместе. – А из мужчин в дом кто-нибудь наведывается? – прикрыв за собой дверь, продолжил он расспросы.
– Нет. Василий Гаврилович здесь никогда не появляется. Изредка приезжает только Валентин Сергеевич Глорин. Он тоже хороший. А ещё у Дарьи Васильевны скоро свадьба. Вот только жениха я ни разу не видела. Кто он, не знаю. Жалко, что они поженятся и уедут за границу. Я слышала, Дарья Васильевна так говорила Серафиме Прокопьевне.
– Тогда радоваться надо за них, а ты жалеешь.
– Без Дарьи Васильевны я здесь жить не останусь. Уйду в другой дом, она мне даст рекомендацию.
– Машенька, а вы давно служите у Подрядовых?
– Уже второй год, сразу после того, как меня уволили из картинной галереи по сокращению… Дарья Васильевна не оставила без работы, спасибо ей.
– А сдать пять старинных икон в реставрационную мастерскую летом прошлого года кто вас попросил? – неожиданно спросил Кротов.
– Как это?.. Какие иконы? – Девушка непонимающе смотрела на майора. – Такого поручения мне никто не давал. Нет, нет! Вы ошибаетесь. Икон я никогда и в руках-то не держала.
Ухватившись рукой за подбородок, Кротов постоял, о чём-то думая, потом заговорщицки наклонился к уху девушки и сказал:
– Если хотите, Машенька, помочь Дарье Васильевне, тогда давайте договоримся вот о чём. Вас сейчас отвезут в следственный отдел…
– Ой! А зачем это? – На глаза горничной навернулись слёзы.
– Слушайте и не перебивайте. В прокуратуре подробно на бумаге изложите всё, о чём сейчас рассказали мне. А может, что-то ещё вспомните, добавите. Например, про картину Малевича «Чёрный квадрат». О ней тоже разные слухи ходят… Согласны?
– «Чёрный квадрат»?.. Ах да! Я её видела у нашего профессора Свиридова, когда мы его навещали с Глориным… Конечно, согласна, лишь бы Дарье Васильевне помочь.
– Вот и отлично!
Проводив горничную к оперативной машине, Кротов вернулся в дом. Синельников и Дроздов продолжали работать на первом этаже. Раздражённая их присутствием, старшая Подрядова поднялась на второй этаж. Увидев открытой дверь в спальню дочери, вошла.
