Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Интересы советских евреев в этом направлении в канун войны отстаивали член Политбюро ВКП(б) Лазарь Моисеевич Каганович, командарм 2 ранга, а впоследствии генерал-полковник Штерн; еще ранее — эти вопросы начали лоббировать командарм 2 ранга Фельдман, ученые из Академии Наук Коган и Дубинский; буквально в канун войны — весной 1941 года свою деятельность начала активизировать в отношении переселения евреев в Крым нарком легкой промышленности СССР, кандидат в члены ЦК ВКП(б) Полина Жемчужина (Перл Семеновна Карповская), жена члена политбюро ЦК ВКП(б), бывшего в то время главой Советского правительства Вячеслава Михайловича Молотова. И многие другие подобные им деятели.
Сталин, благодаря деятельности своих спецслужб, — не побоюсь сказать этих слов, — выявил и обезвредил подобных деятелей со стороны некоторых западных кругов.
И если наказание за шпионскую деятельность в 30-е годы стало трафаретным для всех, кого арестовывали, то в этом ничего удивительного нет. Ведь страна была расколота на два лагеря: тех, кого сажали и тех, кто сажал. О себе я так не могу сказать, потому что при выполнении одной из операций незадолго до кончины графа Шептицкого (он умер во Львове в 1944 г.), я прокололся и был схвачен своими оппонентами, которые сдали меня советскому СМЕРШу. Поступили они так по причине того, что большевистская армия уже была на пороге Европы и война завершалась. Так я и получил «свои» 25 лет.
Так вот, те материалы, которые мне удалось приобрести, говорили о том, что Крым если не в 30-е годы, то в ближайшие 10–20 лет станет разменной картой с единственной целью — посеять вражду между двумя славянскими народами: русским и украинским. Я думаю, что это очень близко к истине. Но пока был жив Сталин, это было сделать чрезвычайно сложно. Поэтому его смерть была очень хорошо воспринята в эмигрантских, антисоветских и других славянских центрах в Европе, которые частично содержались на деньги бывшей царской России, а частично — на деньги заокеанских друзей.
За время, когда я находился в советских лагерях, я узнал, как никогда, советских людей. Среди нас сидели и наши западенцы, и бессарабы, и поляки, и раскулаченные из русских, бывшие полицаи, а также было несколько бывших хозяйственных работников-евреев. И я увидел с другой стороны настоящих советских людей. Вот говорят: у медали две стороны, лицевая и оборотная. Но это ерунда. У медали есть не только ребро, или как еще говорят, реторта. Но, возможно, есть и третья, и четвертая. Это надо ощутить. Все стороны человека можно ощутить, когда человек этот находится в экстремальных условиях. Там открывается его истинное лицо. Людей можно узнать в последние 2–3 минуты в падающем самолете, в корпусе затонувшей подлодки и в тюрьме. К счастью, в последнем случае есть шанс выжить… я выжил. Вот ты крымчанин, тебе и скажу: Крым продали еще в 20-е годы с целью раскола отношений между людьми. И в тюрьме я об этом наслышался больше, чем на воле.
Я не знаю, сколько мне осталось, но знаю одно: Советский Союз рухнет, Россия потеряет Крым, потому что он в составе Украины и выгодно это прежде всего западенцам… Выгодно это кому-то и в Москве. Крымом будут торговать всегда. Но я не думаю, что Крым — это единственное место, из-за которого люди себе глотки перегрызут. Все теплые места дороги людям и они будут грызться. А кто-то будет этим пользоваться, используя политику, разведку, армию. А это — новая война…»
Этот разговор состоялся в прекрасном европейском городе Львове, мы шли по короткой тенистой улочке, имевшей навзание Мучная. Владимир Николаевич рассказал, что в конце XIX века здесь жили пекари, которые пекли вкуснейшие булочки и плюшки. Он тогда был юношей и заканчивал гимназию. Я спросил: «У вас два сына и молодая красивая жена. Как вам живется?»
«Об этом мало кто знает, — ответил он, — или вообще никто не знает, моя жена — одна из дочерей графа Андрея Шептицкого. Ну а живем скромно. А иначе как тут жить? Построй приличный дом, так снова посадят…»
Мы подошли к подножью Подзамче, на остановку Подвальная, где он сел в трамвай и уехал в противоположную сторону города, к своему неказистому домику. Было это во второй половине 70-х годов. А вскоре Владимира Николаевича Тефнера не стало. Не мог он в советской стране заработать пенсию, ибо его жизнь прошла за колючей проволокой. Советской властью он был вычеркнут из жизни, ничего хорошего не было уготовано и его сыновьям. Да и его еще достаточно молодой вдове чаще приходилось слышать с презрением брошенное: «Да это жена полицая и шпиона», — чем добрые и сердечные слова. Ее сторонились даже в таком далеко не советском городе, как Львов… А ведь сторонились-то очень умного и талантливого человека. Образованию которого, знаниям и опыту мог позавидовать каждый нормальный человек и с которым по уму не сравнится никаким советским докторам наук…
Но вернемся к стенографии исторического заседания.
Следующим было застенографировано выступление Председателя ВЦСПС (Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов) члена Политбюро Президиума ЦК КПСС Николая Михайловича Шверника, «…такая передача крупнейшей (?! Свердловская была куда как крупней; опять же, взять: Ленинградская, Московская, Днепропетровская…) области, богатой сырьевыми ресурсами (?! не было их там и нет; единственное богатство там — климат…), с развитой крупной промышленностью (там была только местная промышленность, но никак не крупная!), ценными природными лечебными факторами может быть осуществлена только в условиях нашей социалистической страны, навсегда освободившейся от гнета капиталистов и помещиков, в стране, где на первом плане стоит забота о человеке и его материальных и культурных потребностях (ну спасибо вам, Николай Михайлович, — с этого света на тот. Я, конечно, не знаю, был ли гнет капиталистов и помещиков и в чем он заключался, но гнет советских руководителей сделал возможным выбросить из России Крым и его полуторамиллионный народ одним росчерком пера! Сомневаюсь, что так подло могли поступать русские помещики и капиталисты.)».
Следующим зафиксировано выступление Председателя Президиума Верховного Совета Узбекской ССР Шарафа Рашидовича Рашидова. «Передача Крымской области в состав Советской Украины отвечает общим интересам нашей великой родины. Это возможно только в нашей стране, где нет национальной розни («спасибо» и великому советскому писателю, инженеру человеческих душ) и национальных противоречий, где жизнь всех советских людей протекает в обстановке мирного созидательного труда во имя мира и счастья всего человечества…» (Спустя 8 лет после этого исторического заседания мирный созидательный труд советских людей в городе Новочеркасске будет разрушен пулеметными очередями Советской армии. А еще через три десятилетия в стране, где нет национальной розни, и национальных противоречий, разразится кровавая драма на Кавказе и в Средней Азии…)
После в стенограмме — выступление бывшего профессионального разведчика ГРУ Генштаба, члена Политисполкома Коминтерна, видного деятеля КПСС и коммунистической партии Финляндии Председателя Президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР Куусинена Отто Вильгельмовича: «Только в нашей (?!) стране возможно, чтобы такой великий народ, как русский, без всяких колебаний великодушно передал другому братскому народу одну из своих областей..» (Ну спасибо, что другие народы бывшего СССР так дурачили русский народ… Даже грузин Сталин пресекал эти выпады в отношении русских!).
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61