— А что такого?! — возмутилась Инка в ответ. — Что особенного? Эти буклеты у нее в холле на журнальном столике навалены высокой кучей! И именно для того, чтобы желающим раздавать. Она, кстати, один раз даже нас просила, чтобы мы их по почтовым ящикам распихнули. А на первый этаж не выносила, потому что толку не было. Местная уборщица всю макулатуру сразу сгребает и в мешок. А Галина к полиграфии бережно относилась, на тиражах экономила.
— Вот оно как… — удовлетворенно протянул Кутузов. — Отличненько. Теперь вообще все на своих местах. Не люблю белых пятен, знаете ли.
— Но мне все-таки непонятно, — вернулась к предыдущей теме Надежда. — Как-то очень кстати оказались у него под рукой все эти театральные принадлежности. Он что, никогда с этим чемоданом не расставался? Зачем?
— Говорит, забыл вытащить из багажника после последней вечеринки. Но я думаю, возил специально. Он же не с бухты-барахты пошел на преступление, он к нему готовился. И с нетерпением ждал возможности, когда представится случай уничтожить этого друга детства, который так бесил его своим благосостоянием.
— А пенсионерский набор для старушки Зубов нашел на помойке? Или в секонд-хенде приобрел?
— Вот не уточнял, Надежда Михайловна, извините, — усмехнулся опер.
— Думаете, с этим у него были большие проблемы? А хотите узнать, за что он на вас так взъелся?
— Ну чего же тут непонятного? Объявилась наследница еще одна, лишнее звено, нужно устранить. Сама себе удивляюсь, как это я так сымпровизировала безошибочно?
— Сначала не было. Все-таки среди бела дня, в центре города.
— Не хочу вас огорчать, но вы ошибаетесь. Хотя я сам поначалу думал, что дело именно в этом мотиве. Но — нет. Что объявилась наследница, его напугало не очень. Ведь даже если такое завещание и существует, его легко можно будет оспорить, или, по крайней мере, попытаться что-нибудь оттяпать в свою пользу. Но то, что вы Киреева, это его не просто напугало, а напугало сильно. Иначе он не стал бы так торопиться с этой синильной кислотой.
Глава тридцатая
— Дело в том, что, когда Феликс явился в офис к Галине, чтобы окончательно с ней разобраться, он видел списки пациенток и читал их. Помните, была ее предсмертная записка, распечатанная на принтере? И приложенный к ней перечень кандидаток на роль бабушки-потрошительницы? Вы, конечно, уже догадались, что и письмо, и приложение состряпал наш одаренный преступник? Этот список обнаружить ему было нетрудно, он лежал в компьютере у Шевчук прямо на рабочем столе. А вы поняли, зачем вообще понадобилось ему предъявлять полиции этот список? Правильно, чтобы увести нас по ложному следу. И у него это почти получилось, если бы не ваши, Надежда Михайловна, трезвый скептицизм и настойчивость. Так вот, в том списке была и ваша фамилия, а какие инициалы, он вряд ли запомнил. Поэтому Зубов не просто испугался, его охватила настоящая паника. Смотрите, что получается. Вы ему объявили, что знакомы с Игорем Врублевским, рассказываете ему подробности, которые должны были его в этом убедить, а потом он слышит, какой фамилией вы представляетесь по телефону. И вспоминает, где именно встречал точно такую же! Какой вывод он должен был сделать? Правильно. Что вы имеете отношение и к Галине Шевчук тоже. В таком случае, вернуть вещицу покойной Дарьи Врублевской — не единственная ваша цель и уж точно, не основная.
Он предположил, и не без основания, что вы заподозрили какие-нибудь нити, связывающие семью Врублевских и Галину Шевчук, и теперь ищете тому подтверждение. Если уже их не обнаружили, а это катастрофа. Поэтому он и решился на новое убийство. Кстати, вы можете меня звать просто Сергеем.
— Потому что вы мне годитесь в сыновья? — сорвалось у Надежды, но она тут же пожалела об этом.
— Что за бред несете? Какие сыновья, если разница у нас лет двенадцать, не больше? Просто теперь вы должны сказать, чтобы я называл вас Надеждой.
— Это еще зачем? — развеселилась Киреева. — Вы что же, намерены продолжить знакомство?
— А что, разве с ментами не дружат? Или это вы принципиально с ментами не дружите? — ощетинился опер Кутузов.
— И при чем тут, скажите, мент? Ненавижу это слово… Только какие точки соприкосновения могут быть между нами, а, уважаемый Сергей Михайлович? Дело-то вы закрыли, не так ли? А других общих дел у нас с вами нету.
Кутузов приподнялся из-за стола, помолчал, посопел носом. Сказал:
— Круто вы меня отшили. За чаепитие спасибо. Пора мне. От души желаю больше ни в какие истории не вляпываться. Но если что, то вот вам моя визитка.
И положил на край стола визитку. Потом посмотрел в упор на Надежду и проговорил:
— Бывает, что встретишь интересного человека, а потом жалеешь, что мимо прошел. Я это не о себе говорю, интересным себя не считаю. Но если решите мне как-нибудь позвонить, с Новым годом поздравить или с двадцать третьим февраля, то мне будет приятно.
— Дела. — протянула Инесса, когда дверь за ментом Кутузовым захлопнулась. — Когда ты успела его закадрить, а, Надежда? Он же тебе в сыновья.
Она не смогла договорить и едва успела прикрыть голову от летящей в нее чашки. У Киреевой Нади сдали нервы.
Инесса заверещала на нее, а она на Инессу, потом они одновременно сдулись и начали хлюпать носами, потом просто сидели обнявшись на кухонной кушетке. Потом Инка встрепенулась:
— Надь! А на дачу-то к вам кто залезал?
— Представления не имею, — пожала плечами Надя.
— Игорь Павлович, к вам посетитель.
Это дежурная сестричка заглянула. Ее зовут. Наташа. Она рыженькая. А темненькая с длинным носом — это Света. Хорошие девочки. Простые, без жеманства.
Игорь кивнул. Улыбаться не хотелось. Они знают, они привыкли.
Если бы было здоровье и силы, он бы забылся в работе. Работая по четырнадцать часов в сутки, можно забыться.
Он лежал и завидовал наркоманам.
Ему для жизни всегда хватало работы и Дашки. Он был не очень общителен, скорее наоборот.
Вчера, кажется, или позавчера, заходил Пахомов. Сказал, чтобы Игорь не волновался, с магазинами все в порядке. Поставщики не разбежались, торговля идет хорошо. Банк, конечно, уже пронюхал, что клиент дважды за десять дней побывал в реанимации. Но раз волну гнать не спешит, значит, от шпионов получил сведения, что состояние здоровья у господина Врублевского вполне удовлетворительное. Это Пахомов так пошутил. Игорь криво ему улыбнулся.
Давно что-то Феликса не видно. Хотя Игорь его не ждал. В смысле, не скучал он о Феликсе. И без Феликса. Дашка его не любила. Он так и не понял, за что. Возможно, что Зубов в отсутствии Игоря вел с ней как-то иначе. А может, просто Дашка придиралась.
Игорь стиснул покрепче зубы. Опять заболело. Хватит, не надо, только не сейчас. И вообще, больше не надо. Он должен ей могилку как следует обустроить, оградку, то, се… Что там еще полагается? Памятник? И памятник тоже. И дерево посадить нужно будет. А если он сейчас подохнет, то ничего этого у Дашки не будет. Не Пахомов же заниматься этим будет? И не Феликс.
