Власти просмотрели русский народ, а у кого нет народа, у того нет Бога. Кому же верить в этой стране?! Окружение мое — это мир, сотканный из паутины под названием ложь. Россия не имеет ни цели, ни смысла, а попытки приписать ей движение с вектором в коммунизм — ахинея».
Он понимал, что действительно заслуги у него были не в пример тем желторотым неудачникам — капитанам и майорам, которые перебежали на Запад практически с пустыми карманами по воле обстоятельств с мнимопоказушной ненавистью к советскому строю.
Проблема заключалась с вывозом сыновей — согласятся ли они сами приехать? Как вызвать сразу двоих за границу, минуя непременно подозрение органов госбезопасности? И наконец, самое главное — состоится ли последняя командировка за рубеж и в какую страну?
Помнится, в материалах дела оперативной проверки на «Дипломата» появились первые серьезные данные. В частности, это были сведения о его некоторых подозрительных признаках в поведении. Они свидетельствовали: Поляков предпринимал меры по выявлению за собой «хвоста». Он стал активно перепроверяться, что не осталось незамеченным сотрудниками наружного наблюдения в ходе разовых мероприятий.
Кроме всего прочего имеющегося в досье на Полякова и косвенно уличавшего его в предательстве у чекистов вскоре появился перевод анонимной заметки, опубликованной в американском журнале «Нью-Йоркер» в номере от 24 апреля 1978 года.
Со временем автор был установлен. Им оказался некий Эпштейн, которого связывала дружба с известным читателю Энглтоном. Упоминаемая кличка агента американских спецслужб «Топ-Хэта» из числа советских граждан, работавших когда-то в русской миссии при ООН, практически прямиком направила ход расследования в сторону Полякова.
Глава 14
Вторая командировка в Дели
«Избегайте льстецов — это переодетые воры».
У. Пенн
Вначале 1979 года Поляков от друзей узнал, что его кандидатура в числе других офицеров срочным порядком рассматривается в качестве военного атташе в Индию. Надо прямо сказать, в его назначение вмешалась судьба через неожиданный случай.
Дело в том, что Кремлем готовился визит Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева в Индию, поэтому назначать военным атташе в эту большую страну полковника руководство ГРУ не решалось — канитель с присвоением генеральского ранга, заслуживающего этого звания офицера, понятно — длительная, можно и не успеть к приезду Генсека. А это было нежелательно — страна все-таки большая и уважаемая Советским Союзом. Кадровики ГРУ остановились на готовой кандидатуре генерал-майора Полякова.
Вскоре действительно начальник управления кадров вызвал его в кабинет и, улыбаясь, поведал о приятной новости, о которой уже многие коллеги знали:
— Дмитрий Федорович, я предложил Петру Ивановичу (имеется в виду генерал армии Ивашутин. — Авт.) вашу кандидатуру на должность военного атташе в Дели. Он согласился с моим мнением. Скоро пойдете на комиссию, но это формальность. Вы заслужили эту должность своим долгим и качественным трудом. Думаю, не подведете.
— ???
— Вы удивлены? Вы согласны? Или будут какие-либо возражения из-за семейных обстоятельств, здоровья, других причин? — главный кадровик ГРУ растянул губы в улыбке и прищурил глаза.
— Постараюсь приложить все усилия и опыт, чтобы оправдать это высокое доверие руководства ГРУ, — казенными фразами, словно колол дрова, отвечал довольный и радостный Поляков. — С семьей нормально, на здоровье не жалуюсь. Я думаю, сделаю все от меня зависящее, чтобы аппарат ВАТ заработал с новой энергией против главного противника.
— Ну тогда ждите вызова к генералу армии и в Инстанцию.
— Есть, — по-военному отчеканил Поляков…
«Ишь, как заливает, как поет! Болеет, оказывается, за меня. А почему? Сколько подарков ты получил! Ни один отпуск, ни одна командировка не проходила, чтобы я не занес тебе «сувенирчик» ценою, достоинством за сотню долларов. Ты отнекивался, но брал, брал, брал.
Не ты, а я тебя купил, а посему и заказываю музыку, — мысленно бросал Поляков реплики начальнику управления кадров. — А брал потому, что такая практика в нашем ведомстве процветает. И такие, как ты, бывшие работники ЦК, повинны в насаждении подобных порочных традиций по всей стране.
Вот уж истинное, избегайте льстецов — это переодетые мздоимцы. Им нужны только подношения».
— Коллектив в военном аппарате развинчен, скажу вам прямо и откровенно. Нетребовательность бывшего руководителя очевидна. Вам придется немало потрудиться, чтобы сколотить дружный, работоспособный коллектив единомышленников, с помощью которого и должны будете решать многочисленные задачи в Индии. Справитесь? — И, словно уловив на лице Полякова ухмылку, добавил несколько заискивающим тоном: — Вы к моим словам, сударь, отнеситесь серьезно. Только добра вам желаю.
«Твое добро ясно как день божий — зачищаешь контакты, чтобы снова порадоватся сувенирчикам. Не дождешься.
У меня другие планы, — опять мысленно съязвил Поляков. — Остаток лет проведу в Америке. Я заслужил такой финал».
Не догадывался, какой финал ему уготовила Мойра — богиня судьбы, но должен был знать — ее трудно обмануть при таких планах на поганую жизнь.
Бесконечность и вечность человек обретает на своем месте и свой час как результат старения или хвори. Но есть и дугой путь попасть в воды Леты — погибнуть героем в бою или пасть от предательской пули в затылок от бандита или по приговору суда.
Он об этом не думал, как не рассчитывают и не прогнозируют приход смерти миллионы людей.
Выездной комиссии при начальнике ГРУ он дал принципиальное согласие поработать «на благо великой Родины» в Индии, опять же неприлично польстив при этом руководителям ГРУ за оказанное ему высокое доверие представлять великую державу — СССР, дважды в такой большой стране, как Индия.
То же самое он сказал и членам комиссии в Инстанции — административном отделе ЦК КПСС. В таких ситуациях он был непревзойденным златоустом, настоящим ритором, а потому промахов и оплошностей никогда не допускал.
* * *
Как поется в песне — «были сборы недолги…..»
О задуманном побеге на Запад он не рассказывал пока ни жене, ни детям, понимая: чем сложнее и грандиознее план, тем больше шансов, что он провалится. Реализацию этого действа он намечал на третий, последний, год службы за границей. Именно тогда Полякову хотелось снять заволоку с души и раскрыть планы благоверной супруге.
«Надо пожить три года за счет «родного государства», «подоить» его хорошенько, кое-что получить от янки, а там уже переходить на соцобеспечение американских друзей», — так или примерно так рассуждал «Бурбон», принимая решение о дальнейшем устройстве жизни.
С собой он взял любимые вещи, с которыми не расставался: ручки, часы, малогабаритный приемник, несколько книжек, фотоаппарат и прочее.
