По-прежнему бесстрашная, нисколько не обеспокоенная визитом двух жандармов, женщина медленно кивнула головой.
— Да, «ауди-80», совершенно верно.
— Мы расследуем автомобильную аварию с участием белой «ауди» этой модели. Мсье Коше был единственным, кто пользовался машиной?
— Анри больше не садился за руль. Ему было девяносто лет.
«Черт возьми! — мысленно выругался Лонэ. — Он был слишком стар, чтобы прикончить женщину, да еще связать ее».
— Машину водила я, — через некоторое время продолжила Алиса.
Женщина повернулась к жандармам спиной.
— Следуйте за мной.
Гараж не примыкал к зданию. Это был старый сарай с источенными червями дверями, створки которых удерживала широкая цепь без замка. Старая женщина развязала цепь и бросила ее на землю.
Помещение было тесным и насквозь пропахло опилками и сыростью. Лонэ заметил верстак, заваленный старыми ржавыми инструментами и коробками разных размеров. «Ауди» стояла капотом к задней стене, и жандарму пришлось протискиваться, чтобы посмотреть на ту часть машины, которая его интересовала.
Лейтенант сразу же заметил, что справа капот был поцарапан, а указатель поворота разбит. На этот раз речь не могла идти о совпадении. Лейтенанта охватило чувство удовлетворения. Однако вскоре к этому чувству примешалось странное замешательство. Картина, представшая перед его глазами, никак не сочеталась с величественным обликом поместья и четой старых владельцев.
Лонэ кивнул своей коллеге.
Лицо женщины внезапно оживилось. Маска, которую она надела для жандармов, спала.
Лонэ и Дюамель изумленно переглянулись. Женщина оперлась на ржавый металлический стул и тяжело опустилась на него, словно сломленная внезапной усталостью.
— Что вы можете сказать о мадам Браше? — спросила Эмили, еще не оправившаяся от шока.
В уголках губ Алисы появились горькие складки.
— Ничего. Только то, что я виновата в ее смерти.
Глава 35
Алису задержали 15 мая 1999 года. Об этом событии я узнал из короткого сообщения, оставленного на моем автоответчике жандармом, который не потрудился сообщить мне причину ареста. И все же у меня в голове сразу мелькнула мысль об убийстве Николь Браше. Или, возможно, речь идет об апостериорной реконструкции, теперь, когда у меня сложилось более полное представление об этом деле…
Я немедленно позвонил адвокату нашей семьи, хорошему знакомому моего отца, который на похоронах, между выражениями соболезнования и несколькими рукопожатиями, заверил нас, что всегда придет нам на помощь, как бы ни сложились обстоятельства. Я редко имел с ним дело лично. Он занимался лишь нашими семейными мелкими дрязгами и был так же, как и я, удивлен, узнав о задержании Алисы. Однако лаконичное послание жандармов удивило его не так сильно. Адвокат объяснил мне, что, хотя задержанный может предупредить членов своей семьи о том, где он находится, ничто не обязывает полицию или жандармерию сообщать им о характере самого правонарушения. Адвокат чувствовал мое замешательство и говорил со мной дружеским, успокаивающим тоном.
— Послушайте, Орельен, прошу вас, предоставьте мне свободу действий. Оставайтесь в Париже. И, главное, не связывайтесь с жандармерией Шалона. Вы ничего не добьетесь от жандармов. В любом случае вы не сможете увидеться с Алисой.
— А вы, когда вы сможете с ней поговорить, как думаете?
— Через двадцать один час с момента задержания. Разумеется, я постараюсь собрать как можно больше сведений до встречи с ней, но мне не дадут ознакомиться с делом. А вы сами-то как думаете, за что задержали Алису?
Я внутренне содрогнулся. Должен ли я откровенно рассказать адвокату обо всем, что узнал за эти последние недели? В конце концов, я не мог установить точную связь между всеми происшедшими событиями. Мне казалось, что смерть Николь Браше стояла особняком.
— По правде говоря, я не уверен…
— Но вам что-то известно, не так ли? Орельен, вы должны мне доверять.
Я тяжело вздохнул.
— Хорошо. Более двух месяцев назад умерла женщина…
И тут слова полились рекой. Я уже не мог остановиться.
Я решил последовать совету Элоизы. Я должен был поговорить с сестрой: не только о смерти отца, но, разумеется, и о задержании Алисы. На протяжении десяти лет я имел глупость считать, что оберегаю Анну, в то время как это она хотела меня защитить. Я не мог позволить себе скрывать от нее столь важную информацию.
— Офелия, это Орельен. Мне надо поговорить с Анной.
— Она еще не вернулась.
— Ты не знаешь, где она?
— Полагаю, в Школе Лувра…
Офелия лгала так же плохо, как муж, который пытается скрыть от жены существование любовницы.
— Послушай, не напрягайся. Я прекрасно знаю, что Анна давно бросила учебу.
У Офелии хватило совести не притворяться, будто она удивлена.
— Мне очень жаль, Орельен. Я не думала, что ты об этом догадываешься. Последнее время Анна сама не своя. Думаю, у нее очередной приступ.
Я вспомнил, как поучал Элоизу: когда имеешь дело с людьми, страдающими депрессией, никогда нельзя доверять внешним признакам.
— Черт возьми! — вырвалось у меня. — Ты могла бы сказать мне об этом раньше. Я ее почти не вижу…
— Анна заставила меня поклясться, что я ничего тебе не скажу.
Офелия чувствовала себя меж двух огней. Да, она попала в незавидное положение.
— Но ты, по крайней мере, знаешь, чем она занимается?
— Анна много времени проводит в Арвильере. Иногда она весь день не выходит из квартиры. Когда она бросила учебу, я известила дирекцию школы о ее состоянии. Поскольку Анна находится на медицинском учете, они, разумеется, не стали ее отчислять. Ведь она все-таки проучилась семь лет. Дирекция школы согласилась перенести защиту ее диплома. Но я не знаю, собирается ли Анна в ближайшее время вернуться к учебе.
То, что сообщила мне Офелия, не повлияло на мои планы. Я во что бы то ни стало должен был сказать сестре правду.
— Ладно, сейчас бесполезно об этом говорить. Скажи, пожалуйста, Анне, что я звонил. Это очень важно. Сегодня задержали Алису.
— Что? Вашу Алису? Но почему?
— Не имею понятия. Я узнал об этом всего час назад. Наш адвокат наведет справки. Пусть Анна обязательно мне перезвонит. Скажи ей, чтобы она не пыталась добиться свидания с Алисой. Пусть остается дома. Ты поняла?
Вечером адвокат сообщил мне новости. Я сказал ему, что он может найти меня у Элоизы. Наш разговор был коротким, но ошеломил меня, выбил из колеи.
