Вопрос: Считаете ли вы выстрел в голову министра, который стоил ему части челюсти и нескольких зубов, вкладом в такое преобразование?
А. Меркль: Я уже сказал, что немного не рассчитал…
Вопрос: Не переоценили ли вы свои вышеназванные способности, если даже не можете точно прицелиться?
А. Меркль: На расстоянии в четыреста метров и лучший стрелок не может гарантировать абсолютной точности. Между прочим, промах произошел по причине того, что министр двигался.
Вопрос: Вы должны были это учитывать.
А. Меркль: Я так и делал.
Вопрос: Так, значит, вы сознательно шли на риск?
А. Меркль: Так точно. Тактика, утверждает наш противник — а мы готовы учиться у противника! — является функцией стратегии. Если заменить «стратегию» на «смысл», то фактор неопределенности, присущий смыслу всей нашей деятельности, не может не влиять и на отдельные наши действия. Они будут включать в себя факторы неопределенности — вы называете это риском. Без риска сегодня не осуществимо вообще ни одно предприятие.
Вопрос: Не могли бы вы объяснить нашим слушателям то же самое более простыми словами?
А. Меркль: Я выстрелил ему в щеку, потому что у нашей жизни вообще нет никакого определенного смысла. В таких условиях невозможно всегда стрелять точно в цель.
Вопрос: Но вы могли бы подождать, пока министр подойдет поближе.
А. Меркль: Тогда бы меня засекли в момент выстрела.
Вопрос: Но ведь вас и так поймали.
А. Меркль: В тот момент я этого еще не знал.
Вопрос: Но вы принимали это в расчет?
А. Меркль: Разумеется.
Вопрос: Довольны ли вы результатом своего поступка?
А. Меркль: Разумеется нет. Я потерял свою должность, которой и собирался придать смысл, а теперь меня ожидает суд. Коллеги шарахаются от меня, и никто не хочет брать на себя ответственность, хотя речь идет о настоящем учебном действии. Успехом это не назовешь!
Вопрос: Но разве вы ожидали иного?
А. Меркль: Вы правы. Иного я и не ожидал. Но что же тогда делать? Ведь как-то надо высказаться.
Вопрос: У вас отличные характеристики по службе.
А. Меркль: Это так.
Вопрос: Вы логик — как я вижу, у вас даже университетский диплом по логике. Однако ваше поведение представляется нам противоречивым.
А. Меркль: Это только кажется. Мы учились, учились, учились и хотим наконец получить возможность действия.
Вопрос: Чем вы займетесь, выйдя из тюрьмы?
А. Меркль: Вместе с одним коллегой, которого подставила проститутка и который был уволен из полиции (его также обвинили в денежных махинациях), мы откроем частное детективное бюро, задачей которого будет сбор информации для отдельных фирм и концернов.
Вопрос: Потому что промышленный шпионаж, саботаж и подстрекательство рабочих принимают все более серьезные масштабы?
А. Меркль: Так точно. Это задача, с которой государство не справляется и справиться не в состоянии, от которой ему следует отказаться, потому что оно — мы знаем об этом от противника — не относится ни к производительным силам, ни к производственным отношениям, представляя собой третий, административный орган господствующего класса (мы-то, разумеется, не верим в классы, однако пользуемся этим понятием, потому что в тактическом планировании оно дает четкий обзор). Поэтому оно и не может входить во все детали. А наш подход как раз и касается этих деталей, которые мы корректируем, используя все средства.
Вопрос: Ситуация профессии, к которой вы принадлежали до сих пор, представляется вам во мрачном свете?
А. Меркль: Точно так же, как и мои будущие перспективы в роли частного детектива. Но надо прорваться.
Вопрос: В чем вы видите позитивный момент?
А. Меркль: С нашей стороны — ничего позитивного.
Вопрос: Вы считаете свою задачу негативной?
А. Меркль: Абсолютно негативной.
Вопрос: Почему же вы собираетесь продолжать ее выполнение?
А. Меркль: Мы должны, потому что в противном случае не сможем реализовать то, на что способны. Мы реалисты.
Вопрос: Ваш реалистический путь привел вас прямиком в тюрьму?
А. Меркль: А потом выведет из нее…
Вопрос: Вы боретесь за то, во что не верите?
А. Меркль: В это никто не может верить.
Вопрос: И вы боретесь неточно и плохо?
А. Меркль: Так нам и платят по-разному и плохо.
Вопрос: Но вот ваше жалованье (следуют цифры).
А. Меркль: Это так, но ведь человек живет не одними деньгами, нам нужны задачи, в которые мы могли бы верить, а с этим плохо. Порой я думаю: если бы соединить задачи противника с нашими средствами и возможностями — но потом отбрасываю эту мысль, потому что многие из нас слишком стары, чтобы переучиваться. К тому же у этих групп нет власти.
Вопрос: Но ведь она есть у вас, и она бы появилась благодаря вам.
А. Меркль: Нет, тут вы ошибаетесь. Власти у нас нет. Власть так распределена между различными инстанциями, что, в сущности, ее нет ни у кого.
Вопрос: И у министра, которому вы попали в голову, получается, в таком случае, тоже нет власти?
А. Меркль: Нет. Он может попытаться защититься, однако власти избавиться от моего выстрела у него не было.
Вопрос: Содружество безвластных и бессильных, которые в совокупности создают власть?
А. Меркль: Верно.
Вопрос: А группы, которые вы называете противником, они не бессильны?
А. Меркль: Скажем так: мы должны учиться у них, тщательно штудируя созданные ими тексты и документы, какие только можно приобрести. Я был бы готов создать отдел, основной задачей которого была бы организация такого учебного процесса и сбор всего, что мы должны знать для выживания.
Вопрос: Займетесь ли вы такой учебой во время заключения?
А. Меркль: Разумеется.
Вопрос: До встречи!
А. Меркль: Пожалуйста. До свидания.
Жажда смысла
1. Месть за Верден
После «артиллерийской дуэли» 16 октября 1916 года инженер Вилли Айслер собрался покинуть вместе со своей ротой отведенные ему позиции, на которые немного позднее противник обрушил несколько тысяч тонн артиллерийских снарядов. Бегущая масса людей была остановлена у Орлемона штабным офицером фон Фредерсдорффом, в распоряжении которого были жандармы. «Извольте незамедлительно вернуться со своей ротой туда, откуда вы прибыли!» — «Если бы господин майор видел эти позиции. Обстрел в ближайшее время только усилится». — «Пустая болтовня. Шагом марш обратно».
