Некоторое время мы обсуждали это. Потом он добавил:
– Старый Улыба женился на Робин. Сегодня утром. Ты в курсе?
– Угу, – кивнула я. – Но я же унесла накидку! Что же он надел на свадьбу?
Тот расхохотался:
– А никто не узнал, что ты ее унесла! Помнишь ту циновку из тростника, которую я плел?
– Утенок!
– Я же тебе говорил, что собираюсь стать волшебником. И такие вот мелкие штучки мне уже неплохо удаются. Вот играть на свирели куда труднее. Я думал, что не угонюсь за Танамилом, когда мы играли вместе. Ну, в общем, я положил эту циновку в сундук, и все решили, что это и есть твоя волшебная накидка. Король ее надел. Никто ни о чем не догадался. Только Хэрн обо всем знал, но он был слишком расстроен, чтобы об этом говорить. Ну и Робин, конечно, знала. Она промолчала, потому что терпеть не может, когда люди попадают в неловкое положение.
– Но, Утенок, ведь тогда получается, свадьба была ненастоящая! – Это открытие потрясло меня до глубины души.
– Раз ее провел деревенский голова – она законная, – сварливо отозвался Утенок. – И не смей никому об этом говорить! Если бы не эта свадьба, Хэрн не имел бы ни малейшего права на трон. Так что держи рот на замке.
Утенок, конечно, был прав. Так что я не сказала об этом ни единой живой душе – только воткала эту историю в мою вторую накидку.
Постепенно возвращался хоть какой-то порядок. Тела двух королей и других убитых положили на траву у озера. Староста Рен переправился через реку, к сараю среди деревьев. Когда он туда добрался, Канкредин был уже настолько близко, что в озере поднялись волны и вода начала заливать низины. Рен обнаружил, что сарай затоплен. Наши кошки сидели на балках, фыркали и шипели, глядя на воду. Робин и односельчане Рена поднялись на холм. Рен отыскал их и привел к озеру – туда, где в него впадал водопад. А я все стояла у станка и думала, что же мне делать дальше.
Робин совершенно не изменилась, хотя успела за это время стать королевой и вдовой, – правда, на ней до сих пор была ее лучшая юбка. Увидев меня, она залилась слезами. Она, мол, чувствовала, что я не утонула, но боялась в это поверить. Мы сходили взглянуть на его величество. Ну кто бы мог подумать, что сестра будет плакать над королем? А вот расплакалась!
– Но он же тебе не нравился! – не выдержала я.
– Ага. Но я плохо с ним обращалась, – всхлипнула Робин. – С ним все плохо обращались. Он не подходил для того, чем ему пришлось заниматься.
Наверное, сестра была права. Но тогда я обрадовалась, что рядом нет Танамила. Ему было бы больно это слышать.
Бессмертный все это время находился в лагере Карса Адона. Я рада, что он был там. Если бы Арин вернулся в лагерь один и сообщил о вероломстве нашего короля, то варвары устроили бы бойню и Хэрн так и погиб бы, не успев ничего сделать. А так к ним явился во всем своем величии Тан Адон и засвидетельствовал, что Карс Адон назвал Хэрна своим наследником. И даже при этом варвары, спускавшиеся из своего лагеря к озеру, посматривали на нас злобно и держали оружие наготове. Мои соотечественники, которых Карс Адон приютил у себя в лагере, тоже оставались мрачны. Но, что примечательно, старались не высовываться и тех, кто был слишком слаб для боя, прятали в середине группы.
Кстати, Джей не умер. Пока мы с Робин смотрели на людей, спускающихся по склону мимо водопада, Хэрн с дядей Кестрелом положили Джея среди других тел. И тут Джей сел, потирая голову.
– Надо было мне сразу понять, что мне с тобой не тягаться, старик, – бросил он дяде Кестрелу. Потом глянул на меня. И взгляд у него был шутливым, почти как прежде. – Меня отослали обратно из толпы мертвых, чтобы я тебя оберегал, девчушка. По Реке поднимаются какие-то стеклянные великаны. Похоже, к вечеру они будут тут.
Дядя Кестрел подумал, что Джей малость не в своем уме. Но я-то знала, что с ним все в порядке.
– Он говорит про Канкредина, – объяснила я Хэрну.
– Этого я и боялся, – отозвался Хэрн и гневно притопнул. – Теперь у меня появилась возможность исполнить все свои клятвы. Вот только под силу ли мне это?
Народ из лагеря все прибывал и собирался у озера. Люди отходили к берегу и становились вместе с Реном и его односельчанами. А варвары устроились среди скал и водрузили там свои флаги.
– Какова будет воля Адона? – насмешливо обратился к Хэрну какой-то знатный варвар.
Хэрн побледнел. Я видела, что его трясет. Он встал между двумя толпами, среди тел погибших, и оказался в одиночестве. Я полагала, что там он будет казаться маленьким, – но нет. До сих пор этому удивляюсь. Хэрн по-прежнему был худой, но он вытянулся и сравнялся с Гуллом. Когда Танамил встал рядом с ним, все увидели, что они почти одного роста.
– Сперва взгляните вот на это, – сказал Хэрн, указывая на трупы.
Все стихли. Шумел водопад, и, чтобы расслышать хоть что-то, приходилось вслушиваться очень напряженно.
– Здесь лежат тела двух королей, – продолжал Хэрн. – Они оба потеряли почти все, что имели, и погибли из-за бессмысленной ненависти. Тот, кто поднимается сейчас по Реке, знает об этом – и радуется. Теперь ему будет легче выпить наши души и душу этой земли и править, обратив нас в рабов. Он идет в стене воды. И уже почти добрался сюда.
Хэрн указал на другой конец озера, туда, где из него вытекала Река. Наши люди, стоявшие у берега, качнулись прочь от воды – единым слитным движением, словно трава под ветром. Варвары не шелохнулись, но тоже взглянули на озеро. И побледнели.
Озеро бурлило – поверхность его покрывали водовороты – и мало-помалу выходило из берегов.
– Сегодня утром один из этих королей женился на моей сестре, Робин, а второй назвал меня своим наследником. Это дает мне право вести вас всех в бой против Канкредина. Я не хотел этой власти. И позднее вы, если захотите, можете выбрать себе другого правителя. Но я вынужден просить вас, чтобы три дня, начиная с сегодня, вы, словно единый народ, вместе сражались против нашего истинного врага. Над нами будут реять одни и те же флаги. Нас будут хранить одни и те же Бессмертные. Никто из нас не побежит. Мы удержим этот водопад – или умрем.
Люди встревоженно повернулись, чтобы взглянуть на ревущий белый поток водопада. И нерешительно заерзали.
– Мы сделаем это! – воскликнул Хэрн. – Иначе при любом раскладе потеряем наши души. Но главное не это. Главное – что у нас есть способ победить. Моя сестра Танакви может соткать заклятие против Канкредина. Она освободит Орета, нашего Великого Отца, – и тогда он восстанет и сокрушит колдуна. Танакви может спасти нас всех. Но для этого ей нужно время. Мы должны задержать Канкредина, пока она будет ткать. Если продержимся три дня, то победим.
Так, значит, Хэрн все-таки понял, в чем смысл моей работы! Я просто восхитилась им – тем, что он ухватил все с лету. Удивительно, как ему это удалось, я ведь толком сама не могла ничего объяснить. Но мне никогда и в голову не приходило, что все будет зависеть от меня. Я ужасно перепугалась. И поняла, каково брату.
