– Я больной человек? А ты здоровый? Ты мне лучше расскажи, где ты ночевал тогда, после якобы дня рождения?
– В доме университетского друга!!! Хочешь, я ему позвоню, и он все подтвердит?
– Очень остроумно! Хочешь, я подтвержу, что моя подруга Катя, которая живет в Германии, вчера ночевала у меня? Звони ее мужу, я готова подтвердить!
Антон стукнул кулаком в стену и умчался в большую комнату. Из кухни опасливо выглянула свекровь:
– Ребенка бы постыдились… – прогундосила она.
– Мама, а вы будете драться? – поинтересовался Гришка.
– Ты посмотри, на что похож наш дом, – влетел Антон обратно, – у нас же тотальная разруха! Ты занимаешься ребенком? Посмотри, у него же грязные уши.
Свекровь скрылась в кухне, я демонстративно захлопнула дверь в ванную.
– Мама, тебе принести меч? – прокричал Гришка в щель между полом и дверью.
– Папе принеси, – ответила я, – он у нас воинственно настроен.
Итак, это все-таки случилось. Разразился скандал. Честно говоря, я не ожидала от своего вечно полуспящего мужа таких сильных эмоций. Ну, ладно, я согласна, что формальный повод для его стенаний есть. Но не могу же я признаться, что синее пятно на шее – это последствия сексуальных притязаний Вариного олигарха. Я об этом вообще не могу никому сказать – ни Варьке, ни Катюхе, ни, тем более собственному мужу. Это злая судьба, несчастный случай и подлый фатум. Что делать – не представляю, но стоять буду насмерть: ударилась и все.
А каков Антон! Интересно, что было бы, если бы он узнал о невинном флирте с мальчиком Лешей. И как он смеет называть меня плохой хозяйкой? Я здесь что – рабыня Изаура? Я и так на редакционных плантациях пашу, почему же тянуть дом остается исключительно моей обязанностью?
А эта «Галя»! Черт бы ее побрал совсем! Сейчас приеду, и Марина опять спросит голосом моей первой учительницы: «Маша, что у вас с материалом по измене?» И что я отвечу?
А ведь я женщина, мне бы надо еще выглядеть более-менее презентабельно. Стою вот, крашу ногти. Лак ложится криво, ручка трясется – работать не хочет, ножка дергается – в редакцию ехать не желает. Меж тем на полке лежат зубы и тощий кошелек с впалым дермантиновым пузом. И кто здесь знает, что моя мечта – быть домохозяйкой?
Ребенок отказывается идти в сад. Я провела с ним беседу, произнесла гневную речь на тему «Надо! Я же иду на работу – и ничего!» Смурно сдвигала брови, вещала дурным голосом. Скудные фразы, постные мысли – уши шевелились от собственной лживости.
Тьфу! Надо, надо… Что такое «надо»? Кому надо? Зачем? Все в топку, в пень, к лешему. Вот надену цветастую юбку, перевяжу стриженую голову вышитой ленточкой и уйду в хиппи. Поеду в Копенгаген, буду там по набережным гулять и петь «Роспрягайте, хлопци, коней», и плеваться в широкий канал семечками от тыквы. А волны канала будут вздыматься волшебными завитками и подобострастно подлизываться мне под туфли…
– Что ты там бубнишь? – Антон опять возник в дверном проеме ванной комнаты, метая гневные искры.
Надо же, какой холерик, сколько лет с ним живу – никогда бы не подумала.
– Я насчет бардака в доме, – сердито повернулась я к супругу, – мусор из ведра уже выползает. И кричит дурным голосом, просит, чтоб его вынесли.
– Мусор у нее кричит… Я же говорю, ты больная женщина, Маша…
Однако ж пошел за ведром, хочет казаться хорошим мужем, выглядеть жертвой дурной жены. И ведь тысячу и один раз просила закрывать за собой дверь, когда ходит выбрасывать помойку. Нет! Обе двери нараспашку!
Можно ли объяснить с логической точки зрения, почему он упорно не закрывает дверь, когда выносит ведро? Может, существует нечто такое в генетической памяти? Может, однажды, в каменном веке, произошел несчастный случай? Например, кудрявый охотник, вняв верещанию своей немытой женщины, решил-таки избавиться от старых шкур, которые пожрал доисторический паразит-долгоносик. Он перекинул тлетворную рухлядь через плечо и вышел из пещеры на воздух. Так как руки были заняты, копье охотник с собой не взял. А каменную дверь в пещеру аккуратно закрыл. Тут-то на него и напал саблезубый мамонт. Охотник швырнул к едрене матери гнилые шкуры, метнулся к пещере за копьем – ан дверь-то заперта! Пока возился – саблезубая тварь укусила его за задницу. Шрам остался на всю жизнь, а генетическая память – в поколениях. Думаю, как раз это и произошло, не иначе. Другого объяснения нет.
– Вот! – Антон потряс у меня перед носом пластмассовым ведром со скукоженной картофельной кожурой, прилипшей внутри. – Теперь ты довольна? Пока ты ногти мажешь…
Он не договорил, чертыхнулся и унес вещественное доказательство того, что он хороший муж, в кухню.
– Маша, ты же знаешь, что я не выношу запаха ацетона, – проплыла мимо открытой двери ванной свекровь, – это не прихоть, это аллергия. А ты как будто нарочно…
Тучи сгущаются… Я так и знала, что старая карга будет подкрякивать при первом удобном случае. Надо как-то спасать ситуацию, сгладить конфликт… Сказать что-то примиряющее. Я открыла рот и вдруг прокричала:
– Разводу хочешь? Ты его получишь!
В квартире стало ужасающе тихо.
– Маша, как у вас дела с … – начала Марина, как только я появилась в редакции любимой «Гали».
– Прекрасно, – заверила я выпускающую, – они разведутся.
– Кто?
– Наши герои. Они разведутся, по моему совету.
– Вы о чем? – внимательно посмотрела на меня Марина. – Я хотела поговорить с вами о материале по раздельному питанию, который пойдет в рубрику «Медицина».
– Да? Извините, а я все про измену.
– Измена отложена до лучших времен. Но не забыта, и не надейтесь.
Марина разложила перед собой распечатки с тощей теткой, распахнувшей жадный рот навстречу куску бисквита.
– Итак, раздельное питание… Читаем: «В шестую группу входят сладости и алкоголь. Эти продукты очень калорийны, поэтому их следует употреблять помалу и нечасто: в день не более 100 г водки (коньяка), 250 г cухого вина, 600 г пива. При этом время от времени необходимо полностью отказываться от этих продуктов – хотя бы раз в неделю». Читала я это, и так выпить захотелось. И потом 100 г водки – это полстакана, не многовато ли для ежедневного приема?
– Вы думаете, Галя не пьет? – мрачно осведомилась я.
– Галя, может, и пьет, но мы не должны потакать этой пагубной привычке потенциальной читательницы. Далее: «Объем одной порции – 85-90 г мяса в готовом виде (размером с карточную колоду)». Маша, у вас есть другие мерила размеров, например, сигаретная пачка или упаковка презервативов? Мне кажется, что в последнее время вы очень устали.
Иногда мне становится дурно от воздушного образа потенциальной читательницы «Гали». Маркетинговая служба убедила Ганса и компанию в том, что она скромная, даже ханжески настроенная молодая женщина. Ей максимум двадцать пять лет, она имеет среднее специальное образование, не курит, не пьет, не вступает в порочащие ее моральный облик добрачные связи, получает маленькую зарплату, любит тупые слезливые рассказки, верит в идиотские позитивные гороскопы, ежедневно борется с целлюлитом и полнотой (но не напрягаясь!). Кроме того, она истово ищет в журналах за 15 рублей ответ на вопрос «как правильно общаться с мужчинами», рукодельничает крестиком и штопает носки. Еще она не имеет детей, не делает карьеру, не читает книг, выходящих за рамки школьной программы. Кроме этих не подлежащих сомнению слагаемых счастья, наша читательница не подозревает о том, что в мире люди стареют, сходят с ума, кончают жизнь самоубийством и страдают от бессмысленности бытия. Ей неведомы слова «опухоль», «смерть» и «горе». Я думаю, что маркетинговый отдел считает, что потенциальная читательница «Гали» – юная полногрудая продавщица, убеленная гидроперитом. Ее девственность на выданье, а сама она, я думаю, бессмертна.
