– Варь, я читала, что комары рядом с соснами не живут. Не могут, мрут от запаха хвои.
– Я тоже это читала, – кивнула Варька, переворачивая шашлык. – Если бы комары умели читать, может быть, они и умерли бы.
Свежее жареное мясо аппетитно запахло дымком. Позвали детей, отложили отдельную тарелку обидевшемуся деду.
– Ну его, – поджала бабушка губы, – одичал совсем. Всю жизнь я с ним мучаюсь.
Бабуля не спеша порезала шашлык в тонкую лапшу – чтоб не жевать, ибо нечем.
– Он ведь, девочки, – сказала вдруг, перестав есть, – гулял всю жизнь… Ой как гулял…
– Правда, что ли? – удивленно вскинула брови Варька.
– А то! – гордо ответила бабушка. – Всю жизнь, всю жизнь… И заставала я его, и письма мне писали…
Мы с Варькой переглянулись. Вольдемар хихикнул в шампур.
– Однако ж прожили всю жизнь счастливо, чего и вам желаю, – заключила бабуля, отправляя горстку мясной лапши в беззубый рот.
– Спасибо, у нас все есть, – мрачно сказала я, протягивая руку к мангалу за новой порцией.
– Машенька, а что у вас с руками? – спросил олигарх, внимательно глядя на мои пальцы.
Варька, бабушка и дети тоже с любопытством обернулись. Я присмотрелась и вижу: мои руки, ладони – синего мертвенного цвета. Вроде я еще здесь, а одной рукой, особенно правой, уже там… Пронзила ужасная догадка. Гришка тоже сориентировался:
– Мама, это у тебя на руках небо! Помнишь, мы в доме дедушкины картины трогали!
– Гриша, – прикрикнула я на ребенка, делая «выразительное» лицо, – что ты такое говоришь…
– Если вы испортили его дурные пейзажи, он не переживет, – весело сообщила бабушка.
– Нет, нет, – заверила я Варьку, – с картинами все в порядке, это Гришка балуется. Шутит он так…
– Маш, а у тебя и ноги синие… – Подруга подозрительно косилась на мои голые коленки.
Теперь все понятно. Моя жадность меня погубит. Все дело в дивных шортах. Купила я их намедни за 50 рублей. Настоящие женщины умеют покупать задорого хорошие вещи, умные женщины умеют покупать занедорого хорошие вещи, такие как я – покупают дрянь за копейки. Распродажа «Все по 10 рублей» – самая приятная торговая точка. Так вот, купила я шорты и была очень довольна. Надела на мытое теплое тело, ходила все утро, пока собиралась на дачу. И вот результат – новое приобретение окрасило меня в небесно-голубой цвет. Пришлось сознаться, дабы не провоцировать дальнейшие разговоры о дедушкиных картинах. Насчет цены приврала, сказала, что стоили 100 рублей. Все весело смеялись, включая бабушку и олигарха.
Вечером я остервенело терла шершавой мочалкой синие ноги в дощатом деревенском душе. Сквозь ядовитую синеву проступала покрасневшая кожа. Я шепотом ругалась, поливала себя теплой водой из ковша и терла с новым энтузиазмом.
В дверь душевой кто-то несмело поскребся.
– Варька, иди на фиг, – огрызнулась я, представляя, как подруга будет хихикать.
– Машенька, я вам полотенчико принес, – послышался вкрадчивый голос Вольдемара.
– Оставьте на лавке, – холодно сказала я, плеснув новую порцию воды на ляжку.
– Как успехи? – не унимался олигарх.
– Замечательно, я становлюсь еще тоньше, когда чистая, – съехидничала я.
Теплая вода между тем закончилась. Я откинула железный крючок, приоткрыла дверь и высунула руку:
– Давайте ваше полотенчико.
Олигарх стоял возле душевой, улыбаясь и облизывая полные розовые губы. Длинное махровое полотенце скрыло мое синее тело, я устало опустилась на колючую лавку.
– Как дети? Уснули?
– Варенька с ними воюет, – пропел Вольдемар и сел рядом.
Мы помолчали, глядя на яркие загородные звезды. В кустах смородины заорали коты.
– Самочку поймал, – мечтательно произнес олигарх, кивнув в сторону кошачьего вертепа.
– Откуда вы знаете?
– Я же зоолог по образованию, – объяснил олигарх, – специалист по кошачьим. – И вдруг придвинулся ко мне, прижался и навис тяжелым белым облаком мятого хлопчатобумажного костюма: – Маша, не поймите превратно, – заговорил быстро и сбивчиво, – может быть, нам стоит встретиться в Москве. Тет-а-тет… Ну, вы меня понимаете… Я не знаю, как это объяснить… Слова ничего не значат…
– Ну почему же, – залепетала я, придерживая полотенце и отодвигаясь на противоположный край лавки, – слова значат очень много, это я вам как редактор говорю…
– Маша, я очарован… – Он грузно подался вперед и впился слюнявыми губами мне в шею.
«Вампир… – мелькнуло в голове, – сейчас прокусит сонную артерию…»
– Да что с вами, Вольдемар? – Я попыталась отклеить его от себя, уперлась руками в мягкую теплую грудь. – Вы не забыли, что Варя моя подруга?
– Варя? – Олигарх поднял на меня грустные глаза. – Варя хорошая девушка, но… как бы вам объяснить… эмоционально незрелая. Ей все время нужно подтверждение того, что ее обожают. Это так утомляет, вы не представляете… А вы – совсем другое дело. Вы не любите фальши, я же вижу.
– Вольдемар, но я замужем, черт побери!
– И замечательно! – воскликнул он. – Неужели вам никогда не хотелось подразнить мужа? Дать ему некоторый повод для ревности? Или, напротив, отомстить за невнимание? За вечную занятость на работе…
– Откуда вы знаете? – вскочила я с лавки.
– Я ничего не знаю о вас, но я знаю эту жизнь, деточка, – сказал Вольдемар, скромно сложив руки на коленях. – Сколько лет вы замужем?
– Пять… Ой, нет… уже шесть или даже больше…
– Чувства притупились? Любовь переросла в ощущение кровного родства? Занятие сексом стало обыденностью?
– Идите к черту, – рассердилась я, – я не собираюсь обсуждать с вами свои эмоциональные и семейные проблемы.
– И не надо, – кивнул Вольдемар, – но визи-точку я вам оставлю… На всякий случай. – Потом он опять посмотрел на звезды и добавил грустно: – Мы так одиноки во вселенной…
Глава 22
Семейные битвы
– Не хочу ничего слушать, – кричал Антон, бегая по квартире, – ничего!
– На себя посмотри! – крикнула я из ванной.
– Это ты на себя посмотри, – он возник в дверном проеме и ткнул пальцем мне в шею, – вот сюда посмотри.
Слева, там, где прощупывается черепная кость, где уже близко мочка уха, четко виднелся маленький аккуратный засос от олигарха.
– Я тебе уже все объяснила, – мрачно сказала я, уворачиваясь от рук мужа, – я ударилась. О деревянный выступ.
– Маша, не смеши меня, – гадливо скривился Антон, – я уже большой мальчик. У тебя что ни слово, то ложь или бред. Ты больной человек, Маша.
