— А почему не сейчас? — капризно протянула Тори. — Какие еще могут быть дела?
Итан снова почувствовал, как у него перехватывает дыхание.
«Она ничего не знает о том, чем занимался всю жизнь ее отец! И правильно, нечего ей это знать! Я должен позаботиться о том, чтобы она никогда этого не узнала».
— Твой отец не одобрит, если мы сейчас уедем. На ранчо сейчас как раз самая горячая пора! Так что, увы, не раньше зимы…
— Хорошо. — Тори решительно поднялась с постели. — Вместе мы справимся быстрее, правда?
Итан наконец обернулся. Тори одевалась.
— Вообще-то я бы предпочел, чтобы ты оставалась дома. Тори с вызовом посмотрела на него:
Итан заставил себя улыбнуться.
— Не хочу. — Улыбка его погасла. Он подошел к Тори и взял ее руки в свои. — Но видишь ли, сегодня, я думаю, тебе лучше остаться в доме. Мне вчера показалось, что твой отец неважно себя чувствует. Думаю, тебе лучше побыть с ним…
Взгляд Тори смягчился.
— Я рада, — улыбнулась она, — что ты о нем заботишься. Папа был прав, ты действительно хороший человек.
Итан опустил глаза. На душе у него было муторно. Ему хотелось сказать Тори так много — и так многого он не мог ей сказать… Он горячо сжал ее руки и поцеловал в губы.
— Все будет в порядке. Обещаю тебе. Я об этом позабочусь.
Глава 19
Когда Итан спустился вниз, Консуэло уже поджидала его. Черты лица ее заострились, под глазами легли тени, волосы, обычно безупречно уложенные, были немного растрепаны, плечи устало опущены. Казалось, за одну ночь она состарилась лет на десять. При встрече с ней на Итана сразу же нахлынули мрачные воспоминания вчерашней ночи, и то, что произошло между ним и Тори, словно отступило на второй план. Все было плохо, очень плохо.
Взяв Консуэло за руку, Итан отвел ее в одну из комнат — ему не хотелось, чтобы Тори ее видела.
— Ну, как он? — тихо спросил Итан.
— Лучше. — Консуэло попыталась заставить себя выпрямиться, но это далось ей с трудом. — Ночью спал, а днем, надеюсь, за ним присмотрят слуги. — Она озабоченно нахмурилась. — Когда боль проходит, он ведет себя словно абсолютно здоров. Этим он только быстрее убивает себя!
Дицо Итана окаменело.
— Нужно сказать Тори, — твердо произнес он. — Она имеет право знать.
«Как имеет право знать и многое другое…» Консуэло покачала головой:
— Он сам должен ей сказать, а не мы.
— Ну что ж, пожалуй, вы правы, — вздохнул Итан. — Отвезти вас домой?
Консуэло подумала о молодом человеке, которого она оставила в своей комнате связанным.
— Спасибо, — проговорила она, — не надо. — Она пристально посмотрела на Итана. — Признаюсь, Итан, ты мне никогда не нравился. Я всегда подозревала, что ты хочешь причинить Кэмпу какое-то зло. Но он-то тебе доверяет — сделал управляющим, отдал в жены Тори…
Итан инстинктивно напрягся, но Консуэло не заметила этого. Глаза ее словно видели в этот момент что-то другое.
— Когда Кэмп умрет, — продолжала она, — ты станешь его наследником. Так что нравишься ты мне или нет, я должна быть на твоей стороне. — Консуэло сделала над собой усилие, словно заставив себя вернуться в реальный мир. — Короче, у меня в салуне остановился некто Адам Вуд. Говорит, что он техасский рейнджер и твой бывший друг, а приехал, чтобы тебя арестовать.
На Итана словно навалился какой-то груз. Неужели его проблемы никогда не кончатся? Не одно, так другое! Адам! Он-то с какого боку здесь замешан?
— Он знает, что я здесь? — спросил Итан, хотя почти не сомневался в этом.
— Да. И просил, чтобы я помогла ему проникнуть на ранчо.
На минуту Итан утратил дар речи. Потом кивнул:
— Что ж, привезите его. Сейчас же. Пусть, когда я вернусь, он уже будет здесь.
Итан вышел из комнаты прежде, чем Консуэло успела спросить его, что все это значит.
Итан и Уэлф ехали рядом, осматривая северное пастбище. Некоторое время оба молчали, глядя на огромную отару овец, пасшуюся немного поодаль. Наконец Уэлф кинул на Итана взгляд из-под шляпы:
— Ну а как насчет того, о чем я говорил тебе вчера? Впрочем, я думаю, вряд ли ты успел посоветоваться со стариком…
— Я говорил с ним. — Итан притормозил лошадь, шедшую слишком быстро. — Ты был прав, — продолжал он, не глядя на Уэлфа, — у старика кишка тонка. Что до меня, то, думаю, дельце стоит того, чтобы попытаться.
Уэлф усмехнулся.
— Короче, сбор в два у ворот, — объявил Итан. — Поедем главной дорогой — так быстрее. У перекрестка разделимся на группы и засядем в кусты. По моим расчетам, их вряд ли больше трех-четырех человек перережем в два счета, и пикнуть не успеют. Нападем, когда они вступят на мост.
Уэлф с уважением посмотрел на него:
— Я гляжу, ты свое дело знаешь!
— Знаю, — с усмешкой обнадежил его Итан, — знаю.
Вернулся Итан почти в полдень, привязал коня и пошел в дом умыться. Из кухни доносились приятные запахи обеда — говядина, бобы, печеный хлеб… Уютные, домашние запахи.
«Да, — подумал Итан, — дельце действительно стоит того, чтобы за него взяться. Ради Тори, ради ее безопасности…»
Отстегнув ремень с револьвером и повесив его на гвоздь, Итан закатал рукава, собираясь умыться, но тут до него донеслись голоса из гостиной — Тори, потом Кэмпа, затем, кажется, Консуэло… Итан направился в гостиную.
Войдя, он в первую очередь посмотрел на Тори. Это было так естественно — приходя домой знать, что жена тебя ждет, напряженно вслушиваясь в звуки шагов на лестнице. Ради этого стоило жить.
Тори поднялась с дивана и направилась к нему:
— Я рада, что ты пришел. Мы как раз собирались обедать…
Обычные слова, сказанные с обычной интонацией, но Итан почувствовал, как восторженно замирает от них его сердце. Да что эти слова — один лишь взгляд на нее, одно лишь сознание ее близости, и он словно юноша на первом свидании, а не человек, повидавший жизнь и успевший во многом, слишком во многом, разочароваться…
— Спасибо, но я не уверен, что у меня есть время пообедать. Меня ждут дела.
«Что ж, — снова подумал он, — сегодня все должно решиться — так или иначе, но решиться…»
Тори была явно смущена и разочарована.
— В чем дело, Итан? — поинтересовался Кэмп. — Что это за дела, что тебе даже некогда пообедать как цивилизованному человеку?
Итан посмотрел на Кэмпа. Старик выглядел как обычно, если не считать немного осунувшегося лица и нездорового блеска в глазах. Впрочем, Итан отметил, что Кэмп не поднялся ему навстречу.
